Детектив Франции. Выпуск 1
Шрифт:
— Делай, что я говорю! Разве не я тебе плачу? А значит, слушайся и молчи!
Сейчас передо мной сидел не мой старый друг Луис Вальдерес, а несчастный, охваченный паническим ужасом человек. Меня страшно мучило то, что я ничем не мог ему помочь.
— Что за дурацкое ремесло мы выбрали… — вдруг сказал матадор тусклым, бесцветным голосом.
Итак, страх окончательно сломил его волю. Я молчал.
— Тебе–то, конечно, начихать! Ты за загородкой. Удары рогом получают другие, а ты только
Я твердо решил выслушать и вытерпеть от этого обуреваемого страхом человека решительно все. Покинуть его сейчас было бы преступлением. Но мое молчание лишь еще больше выводило Луиса из себя.
— Отвечай! Да отвечай же!
Я старался двигаться как можно медленнее, надеясь мнимым спокойствием воздействовать на больные нервы Луиса.
— Что я могу ответить тебе, Луис? Ты меня оскорбляешь… Не знаю почему, но ты вдруг решил перечеркнуть всю нашу дружбу.
Он хмыкнул с перекошенным от ненависти лицом.
— Наша дружба? О чем ты говоришь? Да ты ненавидишь меня с тех пор, как я отнял у тебя Консепсьон!
— Не говори глупостей!
— Глупостей? Посмей только сказать, что это не из–за нее ты так и не женился! Попробуй убедить меня, будто ты ее больше не любишь! А к тому же еще и скажи, что, если я исчезну, не захочешь занять мое место возле нее.
Я не знал, долго ли еще смогу сдерживаться, ведь что бы то ни было, а все же Луис зашел уж слишком далеко… Без истерики, спокойно глядя ему в глаза, я проговорил:
— Да, это из–за Консепсьон я так и не женился. Да, я по–прежнему ее люблю и буду любить всегда. Да, я хотел бы прожить рядом с ней до конца жизни. Но, кажется, я никогда этого от тебя не скрывал.
И тут я понял, что женщины, о которой я говорю, уже нет на свете. Ибо преступница, каковой стала подруга матадора, нисколько не напоминала девушку, воспоминание о которой жило во мне. Луис окончательно обезумел и, накинувшись на меня, завопил:
— Так ты признаешься, да? О, теперь–то я раскусил твою игру. Ты надеешься, бык сделает то, на что ты сам так и не осмелился, — избавит тебя от моего присутствия. Вот зачем ты приехал за мной в Альсиру! Ты убийца, Эстебан, вот ты кто: убийца!
— Луис!
Мы вместе обернулись к двери, откуда раздался вскрик. Консепсьон пристально смотрела на нас.
— Ты… ты была здесь? — пробормотал вдруг отрезвевший матадор.
— Да, и все слышала… Как тебе не стыдно, Луис, обвинять своего лучшего друга, почти брата, пожертвовавшего всей жизнью? Того, кто из любви ко мне отдал тебе все? Уж не забыл ли ты, чем обязан Эстебану?
И тут, окончательно утратив власть над собой, он разрыдался. Консепсьон хотела броситься к мужу, но я, опасаясь худшего, перехватил ее по дороге.
— Оставь его в покое… Луис может не простить
Немного поколебавшись, Консепсьон согласилась. Я проводил ее до двери и выпустил в коридор.
— Что с ним? — шепнула Консепсьон, когда я уже собирался закрыть дверь.
— Страх.
Может быть, я ошибся, но мне показалось, что в глазах Консепсьон сверкнуло торжество. У меня сжалось сердце. Неужели она могла до такой степени измениться?
— Прости мне все эти глупости, Эстебан! — попросил Луис, когда я снова подошел к нему.
Я прервал его:
— Пустяки, Луис. А вот что тебе действительно необходимо, так это взять себя в руки.
Он вздохнул, пытаясь смириться с неизбежным.
— Да, ты прав… Там уже собрались тысячные толпы, и все ждут. Им, видишь ли, интересно, кто кого убьет: я быка или бык меня… И, я уверен, многие очень надеются на второй вариант…
— Ты с ума сошел!
— Брось, Эстебан, как будто ты сам не знаешь!
К несчастью, он был прав.
— Передай мне лучше куртку.
Луис накинул короткую ослепительно белую куртку, густо затканную серебром. Белый шелк еще больше подчеркнул смертельную бледность лица, придав облику тореро какую–то призрачную нереальность.
— Его звали Ислено… того быка, который убил здесь Манолето шестнадцать лет назад… — неожиданно сказал Луис.
Я не проронил ни слова, с ужасом наблюдая, какие разрушения страх произвел в мозгу моего друга, а он, не обращая внимания на мое присутствие, продолжал оглашать скорбный список:
— И Балаор — того, кто убил Хоселито в Талавера де ла Рейна… А того, кто убил Игнасьо Санчеса Мехиаса в Мансанарес эль Реаль, — Гранадино… Любопытно, запомнят ли имя того, кто убьет меня?
Я подошел к Луису, схватил его за плечи и яростно потряс.
— Ты спятил или что, Луис? Думаешь, очень умно так себя вести, когда меньше чем через час тебе выходить на арену?
Вальдерес посмотрел на меня невидящим взглядом и, как во сне, принялся читать стихи Федерико Гарсиа Лорки на смерть Игнасьо Санчеса Мехиаса [38]:
И катафалк заменил ему ложе
Вечером, в пять часов.
Скорбною флейтой вскрикнули кости
Вечером, в пять часов.
Бык рванулся виденьем безумным
Вечером, в пять часов.
Агония радугой расцветала
Вечером, в пять часов…
Я чувствовал, что схожу с ума.
— Замолчишь ты или нет? Да замолчи же!
Но Луис невозмутимо, будто и не слыша моего крика, продолжал:
Уже, ковыляя, брела гангрена
Вечером, в пять часов.
Ирисов стрелы — в зелени паха