Детектив из Мойдодыра. Том 2
Шрифт:
– Ты видел ее? Ты сказал этим крысятам? Они знают? – зарычал он, раздувая щеки.
По его лицу волнами прокатились беспокойство, сомнение и облегчение. Он расслабился и рассмеялся.
– Слышал я твою сказочку про девушку, которую надо спасти. Никого ты не обманул, Петроградец. И искать тебе ее не надо. Радуйся, что не нашел. Эти шершни бы из тебя кинжал вместе с зубами и внутренностями вынули.
Похоже, мы незаметно, но очень образно перешли на Новикову Танечку.
Я решил уточнить.
– Это ты сейчас про бабу
Насчет квартиры меня осенило как-то неожиданно. Насчет шершней с зубами и кинжалами не осеняло, и я попросил:
– Расскажи.
– Зачем? – искренне удивился он. – Ты, кажется, собирался живым уехать. Меньше знаешь – дольше живешь, это же азбука!
– Ну, мало ли чего я собирался. Твои дела меня не интересуют. Я согласен на твои условия, и мы все успеем сегодня. Расскажи мне про девчонку.
Бухгалтер пожал плечами и с сомнением посмотрел на часы.
– Ну, ладно…
Она окрутила Алешку меньше, чем за три дня. Вовсе не рекордный и вполне достаточный срок, чтобы продемонстрировать восемнадцатилетнему мальчишке кое-какие фокусы и убедить его, что никто другой такого делать не умеет.
Бухгалтер не обозначил ей цель – по-моему, он, вообще, никому кроме меня не доверяет, что наводит на очень грустные мысли. Только быть рядом, смотреть во все глаза и слушать во все уши и, по возможности, проверить квартиру на предмет обнаружения нестандартных вещей, непонятных записей и так далее.
Танечка усердно совмещала приятное с полезным, пока Алешку неожиданно не забрали в армию. На этом приятная часть ее работы закончилась. Последовали серые будни с теткой Сашей, чаем и нотациями о морали и нравственности.
Бухгалтеру Алешка был нужен в Краснореченске, и он подкинул Танечке идею о квартире. Правда, он имел в виду не шантаж, а вполне законное и даже модное перераспределение собственности. Выдернуть Алешку из армии, скоропостижно выйти за него замуж, а потом развестись, разменяться, выгнать или выселить, в общем, опробовать весь спектр действий, ради которых и стоит выйти замуж за дезертира.
Танечке перспектива понравилась, но расклад Бухгалтера показался ей долгим и нудным, и не совсем определенным в отношении Алешкиной тетки. Она разработала свой собственный план, доведя идею Бухгалтера до совершенства.
Алешкин приезд означал его подпись у нотариуса, и от этой мысли Танечка вдруг почувствовала, что беременна. К тому времени она уже убедилась, что имеет дело с полными лохами, которые могут согласиться, если хорошо поднажать, обменять дорогую и перспективную квартиру на ее, Танечкину, никчемную жизнь.
После Алешкиного звонка из «Мойдодыра» ее похитили бессердечные злодеи, и план начал стремительно сбываться.
Но в цепи оставалось одно слабое звено – оформление, которое желательно провести через подставных лиц. Тут Танечка дала маху
Бухгалтер, тем временем, щелкал счетами, сводя дебет с кредитом, и не подозревал, что на вверенном ему участке намечается крупная недостача.
Гибель Алешки повергла его в шок. Узнав о Танечкиных меркантильных интересах помимо производственных, он чуть не разорвал ее пополам. Он так и сказал, выдвинув вперед челюсть и обнажив клыки, и я ему поверил.
Танечку спасла моя визитка и просочившаяся из милицейско-партизанского отряда информация о моем приезде. Бухгалтер решил ее пока не рвать – за двумя Танечками уследить сложнее, но посоветовал ей убраться с глаз долой.
Танечка не знала, что нужно от меня Бухгалтеру, но свой шанс она не упустила. Узнав, что из Питера прибывает какой-то крутой перец разбираться за Алешку и за ее собственное похищение, она приговорила Жанну к расстрелу. Какой из фокусов она показала Дерганному, осталось за кадром.
Она всех надула, эта маленькая удивленная мышка, кроме Бухгалтера. Как и Александра Петровна, Бухгалтер не поверил, что это я завалил Жанну. Он-то точно знал, зачем я заявился в Краснореченск. Вон, и сейчас сидит – знает.
Насчет Жанны он не особенно убивался – хоть временно и дружественная, но очень конкурирующая сторона. Но я ему был нужен живым, и убиваться в прямом смысле пришлось Дерганному. Кстати, Бухгалтер до сих пор не уверен, что Жанну застрелил Дерганный, а не кто-то другой. Наверняка он догадался только насчет Танечки.
А Танечка тоже догадалась, что я представляю ценность не только в виде трупа и, должно быть, ценность немалую. Она окончательно вышла из-под контроля: «дрянь и продрянь, попадется, шлюха, – снова челюсть вперед, – сразу пополам!» – и вломила непонятные пока Бухгалтерские интересы теплой компании осиротевших Жанниных птенчиков.
– Молодежь совсем оборзела! – расстраивался Бухгалтер. – Мало им денег, тачек, баб – они крови хотят. Зверье! – пожаловался он мне, протягивая через стол зажженную сигарету.
Я вытянул шею вперед и захватил фильтр губами.
Он ободряюще кивнул, достал из пачки еще одну и вцепился в нее так, что скулы выперли сквозь кожу.
– Ну, так я их в этой крови и замариную! Они у меня вспомнят…
Он поперхнулся дымом, закашлялся и замолчал.
За зашторенным окном надсадно гудел ветер. Уходящая зима хлестнула напоследок краем подола по Изумрудному Городу, захваченному дуболомами Урфина Джюса, погрузив его в снежную пургу. Но пурга пройдет, как и зима, а дуболомы останутся, и наступит в городе новый сезон. Кровавый сезон новой войны…