Детектив из Мойдодыра. Том 2

Лерин Григорий

В чем дело? Неужели она успела побывать в институте, и там меня вчера никто не видел?

– А мне плевать, что ты на работе! – взорвалась Александра Петровна раздраженным криком. – Ты у моей подруги уже месяц, как деньги взял, а отдавать когда собираешься?

– Да я отдам, отдам… – забормотал я, лихорадочно соображая.

О ком она пытается мне сообщить? О Танечке? Или об Александре Алексеевне?

– Давай, давай, шевели мозгами, – подгоняла она меня. – Мне стыдно человеку в глаза смотреть. Я тебя к ней привела, познакомила, она тебя

напоила, накормила, а ты взял пятьдесят рублей и пропал. Я тебя в последний раз предупреждаю…

«Да кого ты, черт побери, имеешь в виду!» – чуть не заорал я в трубку, но тут меня осенило. – Бэрримор, сэр?

– Ну, почти запомнил, – подобрела она. – Не такой уж ты тупой, каким прикидываешься.

– Я – тупой по собственному желанию, – пробурчал я в ответ. – Ну, взял пятьдесят рублей, и что? Отдам как-нибудь.

– Не как-нибудь, а сегодня, понял?

– Ну, понял. Зайду, как смогу.

– Вот, и умница. А я сегодня же проверю. И оденься поприличнее. А то тебя уже в глаза гопником называют.

– А ты покрасься получше! – зло рявкнул я и бросил трубку.

Я вышел из будки и свернул за поликлинику. В лицо задул ветер, в сереющем воздухе замерцали снежинки. Я поднял воротник и пошел сквозь погружающиеся в сумерки кварталы в сторону центра.

Какого черта! Она думает, это так просто: разыскать Бэллочку, тоже мне, связная! Чтобы найти кафе «Под липами», мне нужно сначала добраться до вокзала или, хотя бы, до милиции и уже оттуда ориентироваться. Проводить-то не предложила.

Кто там мог ей мешать? Ну, да, ведь она говорила, что половина партизанского отряда – пятая колонна. Хотелось бы знать наверняка, к какой колонне принадлежит сама Александра Петровна.

Когда я добрался до кафе, уже стемнело. Снег густо кружился в расширяющихся желтых конусах света под фонарями, исчезал и неизвестно откуда пригоршнями прилетал в лицо.

Я обошел дом. Рядом с входом в подъезд увидел еще одну дверь, без каких-либо табличек, но с глазком и кнопкой звонка.

Я позвонил, и мне открыла сама Бэллочка.

– Здравствуйте. Я от Александры Петровны.

Бэллочка смерила меня неузнавающим взглядом, сложила мощные ручищи на груди и покачала головой.

– Не знаем мы никакой Александры Петровны.

– Как это: мы не знаем? – удивился я. – Я, например, знаю точно, что знаю. Мы с ней у вас были недавно. Она мне должна через вас кое-что передать. Может, в зале сидит? А может, не пришла еще.

Бэллочка снова покачала головой.

– Что-то ты напутал, сладенький. У нас здесь не почтампт.

Не понял… Неужели я в самом деле ошибся, и Александра Петровна имела в виду не ее?

– Точно не почтампт? – переспросил я на всякий случай. – Или это какой-то экспромпт?

Она ответить не удосужилась, безразлично глядя прямо перед собой.

Повторно звонить Александре Петровне было поздно. Она наверняка уже ушла на встречу со мной, неизвестно куда. А я, тем временем, потерялся, заблудился, да еще и ухитрился забраться в самое логово молчаливого

и грозного великана с ярко выраженными людоедскими наклонностями. Сначала она назвала меня сладеньким, а теперь стоит и подсчитывает, сколько из меня получится пельменей. А может, уже подсчитала.

– Извините…

Я повернулся, чтобы уйти, но Бэллочка не по весу шустро скакнула через порог и схватила меня за рукав.

Я прикинул, что с одного удара свалить ее, пожалуй, будет проблематично. А если она двинет меня в ответ, то я, вообще, покину Краснореченск гораздо быстрее, чем ожидал, и ничего не узнаю про Танечку Новикову.

Но экспериментировать, к счастью, не пришлось. Бэллочка дернула меня к себе и строго спросила:

– Деньги принес?

– Что? Какие… Ну… принес…

– Сколько?

– Ну… пятьдесят рублей…

– А чего ж молчишь-то? Пошли!

Внутри тепло и уютно пахло пельменями.

Бэллочка провела меня короткими коридорами до обитой кожей двери с табличкой «Мэнэджэр», вошла, полностью заслонив внутренность помещения, и доложила:

– Еле привела. Все перепутал!

Я понял, что сейчас надо мной будут жестоко насмехаться, но все равно порадовался, что надел куртку.

Александра Петровна не обрадовалась ни мне, ни куртке. Сначала я подумал, что она выбрала на этот вечер имидж строго-делового следователя, но, приглядевшись, увидел, что она, действительно, устала и немного напряжена.

Кабинетик казался совсем маленьким, но, когда Бэллочка вышла, в нем осталось достаточно места для двоих. Мы бы вполне могли уместиться и на узком диване, если не со всей Александрой Петровной, то хотя бы с ее бедром, но она решила иначе.

Она пересела за стол и указала мне на стул с другой стороны.

– Садись. Почему так долго?

Я пожал плечами.

– Шел в обход. Или надо было по улице Победы с полковым знаменем пройтись?

Она удивленно подняла брови.

– Мог бы и пройтись. Я же тебя предупредила, что можешь надеть куртку. Ты что, не понял?

Я начал злиться. В роли игривой самочки Александра Петровна нравилась мне гораздо больше.

– Я понял и надел. По-моему, это очевидно даже для работника милиции. А что, сегодня у нас в городе стреляют не в куртки, а в плащи с короткими рукавами?

– Не заводись. Я думала, ты сообразишь. На тебя охота закончилась. Пока…

– Шура, что значит: пока, и что значит: закончилась? Я вам что тут, бегущий кабан с нормированным рабочим днем? Кто-то дал команду?

– Вот именно. Кто, не знаю, но команда поступила, и очень убедительная. Дерганный – это ведь не твоя работа? Чернявый такой, худой и высокий. Из той же компании. – На всякий случай она пристально посмотрела мне в глаза, но я не смутился и даже не покраснел. – Ночью застрелили в квартире – соседи утром сообщили. Так вот, нашли у него в шкафу перчатки со свежими следами смазки и пороха. Экспертиза уже подтвердила. И на Жанну у него зуб имелся – она его на дележе как-то кинула.