Детектив из Мойдодыра. Том 2

Лерин Григорий

– Да уж… – подвела итог первого раунда Александра Петровна, решительно тряхнув головой. – Что-то у нас с вами не получается. Не беседа, а сплошная пикировка. Может быть, вам мешает, что я – женщина?

– Может быть. А вам не мешает?

– Мне мешает. Но я уже давно женщина, гораздо дольше, чем работаю в милиции. Поэтому привыкла. Привыкайте и вы, – и, взметнув ресницы, предложила:

– Давайте, еще по пельменям? Я схожу, распоряжусь.

Она сходила и распорядилась. Знать бы, о чем.

Вернувшись к столику, Александра Петровна поправила волосы, хотя это делать было совсем не обязательно, и сдержанно покаялась:

– Я

сама виновата. Наверное, стоило сразу ввести вас в курс событий, а не ходить вокруг да около. Я исправлюсь.

Гренадерского вида дама в белом чепце и кружевном передничке принесла нам пельмени и открытую бутылку выдохшегося «Боржоми». Она ревниво стрельнула глазами в мою сторону и интимно шепнула Александре Петровне на ушко:

– Что-нибудь еще?

Александра Петровна решила, что с меня хватит, и отказалась.

– Спасибо, Бэллочка.

Бэллочка ушла, демонстративно поигрывая внушительными буграми мышц. Александра Петровна сама разлила по стаканам и кивком поощрила меня не церемониться.

Я поднес свой стакан к лицу и втянул носом воздух. В бутылке, действительно, была вода, но для Александры Петровны и этого оказалось достаточно. Вскоре она как-то незаметно перешла на «ты».

– Все произошло около двенадцати ночи. Патрульная машина остановилась у тротуара – у них забарахлил двигатель. Водитель полез под капот, а его напарник побежал к ларьку. Откуда появился Алеша, ни тот, ни другой не видели. Он навел на водителя пистолет, приказал ему лечь, отворил дверь, взял автомат с сиденья и стал медленно отходить. Женщине из ларька показалось, что милиционер упал, и она сказала об этом его напарнику, стоявшему спиной к дороге. Тот повернулся, оценил обстановку и открыл огонь. Попал со второго выстрела… В общем, тут зацепиться не за что. Показания патрульной группы и женщины из ларька расходятся только в одном. Милиционер говорит, что покупал сигареты, а продавщица утверждает, что он брал водку… Ты чего не ешь?

– Ем… Вы знаете, что их выселили из квартиры?

– Знаю, проверяла… Тут тоже пока не подкопаться. Документы с виду все чистые. Надо бы еще поговорить с Сашей – с Александрой Алексеевной, Алешиной теткой, я имею в виду. К ней сейчас не пускают. Инфаркт у нее. Неделю уже в реанимации лежит… Тебе Лешка-то говорил что-нибудь?

– Говорил, что наезжают. Совета просил.

– Ну, и что ты ему насоветовал?

Вопрос прозвучал несколько напряженно.

– Нет, Александра Петровна, захват автомата – это не моя идея. У меня, вообще, никаких идей не было. Даже деньгами его выручить не сам догадался – секретарша подсказала. Для того и держу… Он ведь не квартиру отбивать собрался. У него девушку в залог взяли, можно сказать, невесту. Ее надо спасти – это были последние слова, которые я от него слышал, его единственная цель. О средствах он не сказал. Так что, все остальное вполне стыкуется и без похищения бомбы «Толстушки». Причем здесь «Тайфун»? Вы уже достаточно выпили, чтобы проболтаться?

Александра Петровна задумалась, но вторую бутылку ей брать явно не хотелось.

– Ты продолжаешь говорить мне «вы», потому что чего-то боишься, или это – почтительное обращение к старшему по возрасту? Если первое – можешь не отвечать. А если второе – то это просто свинство с твоей стороны!

– Когда я говорил тебе «вы»? – встрепенулся я.

– Ну, вот так-то лучше, – сказала она, мгновенно растаяла и решила немного проболтаться.

– Теперь о «Тайфуне».

Допустим, я тоже думаю, что ни при чем. Для нас с тобой все стыкуется, потому что мы знаем Алешку… или считаем, что знаем. А вот Колодин, мой шеф, думает иначе. Это его идея: вызвать тебя в Краснореченск как особо ценного свидетеля. И насчет «Тайфуна» у него свои соображения. У нас ведь здесь не только уголь добывают.

Я не стал спрашивать, что у них добывают, и кто у нас шеф. Меня зацепило другое.

– «Тайфун» – это, конечно, здорово. Звезды, интервью, скромные герои. А что девчонка пропала, такая маленькая симпатичная беременная мышка… Или, что твоих знакомых из квартиры прямо на тот свет вышвырнули, тебя не очень беспокоит? Я сегодня в эту квартиру заглянул, посмотрел на новоселов. Даже чуть не позавидовал, но сначала решил у тебя разрешение спросить. Ты же, вроде как, в этом городе власть, или погоны только на новогодний маскарад надеваешь?

Она потухла, сгорбилась и посмотрела на меня совсем недружелюбно. Я бы даже сказал, неадекватно совместно распитому «Боржоми».

– Мы с Сашкой с первого класса дружили. Нас еще вся школа дразнила: «Шуры-дуры». Это потом мальчишки, когда интересоваться начали, стали меня Шуркой звать, а ее Сашкой, чтобы различать. Ты думаешь, мне легко? Думаешь, не грызет, что она сейчас там, в палате между жизнью и смертью мечется, а какие-то подонки…

Александра Петровна осеклась и нервно опустошила стакан. В ее голосе не было ни слез, ни истерики, но искренность присутствовала. Хотя, искренность – тоже чувство наживное и репетируемое.

– Про квартиру она мне ни слова не сказала. Я от нашей бывшей учительницы истории узнала. Мы иногда забегаем к ней поболтать, чаю попить. Я – реже, Сашка – чаще. Она у нее любимицей была. И в больницу Сашку от Риммы Михайловны увезли. Кто-то позвонил и сообщил про Алешку… Я сама тогда к Жанне ходила – к местной царице городской недвижимости. Она сказала, что не имеет к этой квартире никакого отношения, но пообещала выяснить, кто там за ее спиной копошится. Оказалось, имеет… А я ей поверила. Я думала, у нее лучше получится, эффективнее, потому что власть в городе – она, а не я, понял?

– Ну, да, понял…

– Нет, ты не понял, – покачала головой Александра Петровна. – Ты у нас в коридоре фотографии видел? Рядом с кабинетом, видел?

– Видел мельком. Думал, депутаты ваши, или Политбюро забыли снять.

– Это не Политбюро. Это сыскари, лучшие кадра города. Их стреляли дома, в подъездах, на улицах, и всех днем, представляешь, ни одного ночью не убили! А про гражданских я, вообще, не говорю. Два подонка устроили разборку у булочной перед открытием, девять человек из очереди – кто в реанимацию, кто – прямо в морг. Вот что такое война в мирном городе. – Она перевела дух и устало протянула: – Вла-а-сть… Поделили город две банды, и война закончилась. Вот тебе и власть… Теперь понял расклад?

– Понял. И вы в этой войне – побежденные?

– Это вы – побежденные! – запальчиво ответила она. – Мы – партизаны на занятой врагом территории. Причем, половина партизанского отряда – вражеские лазутчики и потенциальные перебежчики. У вас в Питере не так, что ли?

– Да ладно тебе, – миролюбиво пробормотал я. – Наверное, так же. Хотя кого-то, вроде бы, ловят.

– Вот то-то, что кого-то, – хмуро усмехнулась Александра Петровна и подняла голову, закончив, наконец, изучать пустую тарелку. – Что еще хочешь узнать?