Детектив на исходе века (Российский триллер. Игры капризной дамы)
Шрифт:
5
В отделении его ждал шеф.
— Как идут дела с расследованием на станции? — спросил он.
— Идут, идут, — попробовал отшутиться Федя, — но очень тихо, маленькими такими шажками.
Шеф шутки не принял.
— Федор Степанович, — сказал он назидательно, — шутки в сторону, работать нужно активнее. До истины докопаться первыми должны мы.
— Почему именно мы? — спросил Федя, хотя мог и не спрашивать, так как знал, что ответит ему Карнаухов.
— Мы имеем возможность получить конфиденциальную
— Да я не об этом, я полагаю, что нет большой разницы, кто из нас первым доберется до истины.
— Ну вот, — сказал шеф, — не ожидал от вас, Федор Степанович, я-то думал, что мы с вами союзники… — И покинул Федин кабинет.
Когда дверь за ним закрылась, Федя подумал, как резко меняет человека кресло начальника. Хотя и слабым опером был Карнаухов, но не настолько, чтобы не знать — докопаться до истины можно, только получив точную информацию о причинах и мотивах случившегося. И те, и другие, во-первых, лежат очень глубоко, а во-вторых, если люди заинтересованы в их сокрытии, прячутся еще глубже.
Знал и знает это Карнаухов, а вот поди ж ты, став шефом, в упор не замечает той простой истины, что дело не в самой информации о происшествии, а в том, чтобы эта информация была положена в основу каких-то действий, которые создавали бы условия для устранения в будущем таких происшествий.
Знает шеф и то, что информация, которую нужно получить, лежит на дне человеческих душ. В спокойном состоянии разглядеть ее трудно. Другое дело, когда спокойствие души нарушено, когда что-то взбаламутило это спокойствие и крупицы истины поднялись со дна, так что их можно рассматривать и оценивать.
Феде надо нарушить спокойствие в душах лиц, причастных к происшествию, и тогда все станет на свои места. Но Федя занят другим — пытается устранить последствия случившегося, что не является его прямой обязанностью. Но греха в этом большого нет. Конечно, если узнает шеф, не миновать упреков, но и это не страшно. Можно будет оправдаться тем, что он работал на предотвращение возможных последствий случившегося, а это, само по себе, связано с его работой. Хотя все это от лукавого: если Феде удастся локализовать конфликт — этого никто не заметит. Ежели все будет наоборот, возмущенные трубоклады поднимут рабочих, то его взгреют за то, что «не принял мер»…
Размышления Феди прервал телефонный звонок.
— Здравствуйте, — произнес женский голос. — Это… это…
— Да-да, — ответил Федя, вспоминая непривычное для здешних мест имя и отчество, — это я, Мальвина Брониславовна.
— Федор Степанович, Федор Степанович, — зашептала женщина, — я… я вам это… билет отложила…
— Когда можно приехать? — спросил Федя, мгновенно сообразив, в чем дело.
— Сейчас…
Федя пулей выскочил в коридор и дернул дверь кабинета начальника — она была закрыта.
— Владимир Ксенофонтович уехали, — услышал он голос Байметовой, напомнивший ему Агнессу Васильевну.
— Я
Ему повезло, пару остановок до автостанции, где Мальвина Брониславовна работала кассиршей, он доехал на автобусе и на месте был уже через десять минут.
Мальвина Брониславовна, увидев Федю в окошко кассы, тут же это окошко захлопнула и открыла дверь.
— Федор Степанович, Федор Степанович, — зашептала она, испуганно косясь на закрытое окно, — я видела этого… с бородой…
Мысленно отругав «экономистов» управления, приславших одну фотографию по ориентировкам на розыск, Федя достал из внутреннего кармана несколько фотографий и стал раскладывать их на столе.
— Вот он, вот, — сказала Мальвина Брониславовна и ткнула пальцем в бородатого мужчину.
— Когда он был здесь?
— Минут пятнадцать назад, заглянул в окошко, но билета брать не стал, испугался, наверное…
— Какого он роста?
— Не знаю, — ответила Мальвина Брониславовна, — окошко низко врезано: все наклоняются…
Федя вышел из домика станции и огляделся.
Итак, в Каминске появился объект всесоюзного розыска под условным именем Борода. Вероятность его появления в Каминске, по теореме Чебышева, была настолько мала, что равнялась нулю. И тем не менее… Ведь может кому-то выпасть выигрыш при шансах один на миллион.
Федя вернулся в отделение и хотел доложить о сигнале шефу, но того по-прежнему не было.
Он прошел к себе, открыл сейф и внимательно перечитал ориентировку.
Бороду звали Александром, было ему сорок лет, роста он был среднего, сто семьдесят сантиметров, склонен к полноте, между большим и указательным пальцами правой руки имел наколку «Саша». Борода гастролировал по Союзу, в основном по городам, где были оружейные и военные заводы, скупал оружие и продавал его в горячие точки, баснословно на этом наживаясь.
Ориентировка заканчивалась словами: «Санкция на арест имеется».
Шеф появился перед самым окончанием рабочего дня. Они заперлись в его кабинете, обсудили поступивший сигнал и сошлись на том, что это не мог быть Борода, потому что в Каминске нет оружейных заводов и Борода не настолько глуп, чтобы самому идти на станцию. Согласно той же ориентировке, у него было два личных телохранителя. Уж одного-то можно было послать за билетом…
На том и разошлись.
Около девяти в квартире Внучека зазвонил телефон.
— Это тебя, — сказала Наталья, оказавшаяся к телефону ближе, — мужик какой-то…
— Федор Степанович, — произнес мужской голос, — только что я подвозил к ресторану четырех человек. Двое с оружием, один с бородой…
— Ты не ошибся, видел оружие?
— Обижаешь, Степаныч, — сказал звонивший, — я же в армии служил и видел пистолеты… Это не «Макаровы», а парабеллумы.
— Ох… — чуть было не выругался Федя. — А какого роста бородатый?
— А черт его знает, он сзади сидел, но очень похож… копия Карл Маркс.