Детектив на исходе века (Российский триллер. Игры капризной дамы)
Шрифт:
Он приказал себе не останавливаться на прошедших событиях. Нечего пилить опилки. Все это в прошлом, нужно идти дальше. Ему теперь предстоит следующий этап. Он должен определить, имеет ли она отношение к смерти Мишки. Как узнать это? Нужно вспомнить все, что о ней говорил Мишка, и соотнести это с тем, что он узнает завтра.
На следующий день Федя проснулся поздно, когда уже встали все отдыхающие, поэтому он долгое время провел в очереди в туалет и умывальник. Конечно, идя к морю, можно было и не умываться, но не побриться он не мог и вынужден был пробиваться к раковине.
Федя
— Перенесли, — зло ответила Магда. Тогда Федя пошел дальше.
— Не пойму, — сказал он, — чем может помочь взрослый мужчина такой же взрослой женщине в трудную минуту?
Видимо, он перебрал, Магда, не ожидав от него такой явной насмешки, некоторое время хлопала длинными накладными ресницами, а потом махнула рукой и ушла в дом.
На пляж он пришел около десяти, разложив одежду так, чтобы потом можно было рядом устроить еще одного человека, пошел купаться. Плавание, однако, не принесло ему былого удовольствия: он жил ожиданием встречи.
Клео появилась в половине одиннадцатого. Она мгновенно вычислила его, но, приблизившись, спросила:
— Позвольте?
Тон, которым было произнесено это слово, был настолько ровен и холоден, что он засомневался, они ли вчера познакомились и так мило расстались возле Зимнего театра.
— Да, да, конечно, — ответил он, стараясь придать своему голосу ту же холодность и нейтральность.
Клео расстелила полотенце на гальке, устроила рядом с ним сумочку и, выпрямившись, стала медленно расстегивать пуговицы на сарафане, скользя взглядом по окружающим их людям.
И тут он все понял и поразился, как профессионально она это делала, впрочем, чему удивляться. От природы в каждой женщине сидит лучший конспиратор, чем в мужчине, женщина выше мужчины и не только в конспирации. Если вспомнить шутку Луконина, отца отечественной конспирации, то женщина не только конспиративнее мужчины, но и умнее…
Слова эти всегда вызывали бурю протеста у курсантов, людей молодых и в большинстве своем даже неженатых.
Луконин ждал, пока буря уляжется, и говорил: «Покажите мне женщину, которая вышла замуж за мужчину только потому, что у него красивые ноги. Таких женщин нет, а таких мужчин сколько угодно».
Тогда Федя относился к аргументу своего любимого препода, как к иронии, теперь он так не считает.
— Мне показалось, — сказала Клео, закончив осмотр окружающих, совсем другим, чем прежде, тоном, — что соседка моя тут загорает. Я ошиблась…
Потом они купались, загорали, болтали и, когда солнце вошло в зенит, пошли к автобусной остановке.
Остановились опять в тени павильона.
— Раз уж ты приехал в гости в Сочи, — проговорила она, — я хочу пригласить тебя в гости к себе. Ты не возражаешь?
— Конечно, нет… А как же…
— А никак… Это не твои проблемы, а мои трудности. Шампанское за тобой, фрукты и все остальное — за мной.
— А что…
— Внимание, глупенький, внимание к такому шикарному мужчине, как ты, что ж еще.
Федя ничего не ответил, да и что может ответить мужчина после такого, даже не совсем искреннего, высказывания.
— Где встретимся?
— Встретимся в восемь часов возле универсама, на углу базарчика. Придется немного поиграть в Штирлица: ты увидишь меня и пойдешь за мной. Я заранее извиняюсь за это неудобство, но обещаю тебе его компенсировать. Впрочем, ты можешь отказаться.
— Нет, нет, — торопливо ответил он.
— Тогда до вечера, приятно провести время, и никаких знакомств на пляже, с девушками только легкий флирт…
И она ушла так же, как и вчера, легкой уверенной походкой человека, если и перешагнувшего рамки приличия, то не настолько, чтобы придавать этому какое-нибудь значение.
Когда она скрылась за углом Зимнего театра, Федя вернулся с небес восхищения на пыльную грешную землю, отметив, что совсем забыл сделать то, что задумал вчера, забыл о своей миссии, о Мишке, о своих планах…
Избавившись от ее обаяния, он стал рассуждать более трезво.
Если она и играет, то делает это чрезвычайно талантливо. Он в прошлом профессионал, у него есть оперативный и жизненный опыт. Кроме того, у него особое чутье на фальшь. Но фальши с ее стороны не было, хотя если посмотреть трезво, то его мозги затуманены ее обаянием, если не чем-то большим, а с затуманенными мозгами трудно оценить объективно обстановку, и как тут не вспомнить Луконина. Тут и Мишку понять можно, и немудрено, что тот забыл и о невесте, и о свадьбе, и все из-за женщины с прической под мальчика, которая на первый взгляд ничем не выделяется среди прочих женщин. Самые обычные женские формы, самые обычные пропорции, не очень выразительный голос и… что-то не вполне осмысленное, от чего все переворачивается внутри, и ты, как баран, готов бодаться со всем светом, идти за ней куда угодно, участвовать в пакостях, которые она может предложить, и даже, как говорил Мишка, продать душу дьяволу… Невольно поверишь в коварный запах сочинских магнолий…
Надо было искать шампанское, да и позаботиться об обеде. Федя пошел на базарчик, купил помидоров на обед, шампанское на вечер, а заодно обследовал возможные пути движения от базарчика.
По всему было видно, что двигаться можно только в одном направлении — вниз по улице налево, так как направо не было жилых домов, а размещались пансионаты, санатории, гостиницы, танцевальные залы, бани и прочие заведения для организованных отдыхающих.
Во дворе дома он столкнулся с Магдой, которая явно дулась на него.
— Как солнце и море? — спросил он, чтобы загладить свою вину.
— Распрекрасно, — ответила Магда и, задрав нос вверх выше обычного, прошла мимо.
«Ну и хорошо, — подумал он, — не надо будет объясняться с ней завтра».
Федя взял у хозяйки ведро с водой и поставил туда шампанское. Но вода мгновенно нагрелась в комнате, и он, завернув бутылку в газету, поставил ее в холодильник в летней кухоньке.
На пляж после обеда Федя не пошел, надо было отдохнуть и поразмыслить перед свиданием.