Детектив на исходе века (Российский триллер. Игры капризной дамы)
Шрифт:
— Плохо, что теща на вахте, — подыграл ему Федя, поняв, что этого человека ему сам Бог послал. — Смотри, сколько здесь красивых женщин.
— Эти женщины не для нас с тобой, — ответил собеседник и выплюнул изо рта спичку, словно сожалея об этом. — Если бы моя теща была за тридевять земель отсюда, ничего бы не изменилось… Знаешь анекдот про «Жемчужину»? Приехал как-то сюда миллионер, друг России; его, соответственно, водит по гостинице директор и говорит: Это наши рестораны, вот это наши бассейны, а вот здесь живут гости… На втором этаже справа — нормальные граждане, а слева — продажные женщины… А на четвертом…
Федя слышал этот анекдот, но улыбнулся и покачал головой. А собеседник, поощренный этим, понесся дальше:
— Ты знаешь, сколько платили здесь зимой… Не поверишь: три тысячи в месяц. Столько сейчас кружка пива в баре стоит. И никто не уволился, все знали, что война в Абхазии на лето стихнет, приедут отдыхающие и будут заработки, не государственные, конечно… Теща моя копейки получает, но за свое место держится… Ей валютные девочки по две штуки отстегивают за вход, те девочки, что в гостинице не живут, — эти имеют пропуска. Вон, смотри, идут два качка в майках и брюках «Адидас», посмотри, посмотри, что сейчас будет…
— Ну, — предположил Федя, — они тоже по две штуки отстегнут вахтерше.
— Хрен там, — радостно осклабился Афанасий, — они сейчас станут невидимками, и моя теща их не заметит…
И точно, женщина в упор не видела этих парней, а те, разумеется, не видели ее.
— Это местные ребята пришли за данью.
— Элита? — поинтересовался Федя, прикинувшись простачком, чтобы еще больше разговорить собеседника.
— Нет, — ответил тот, — элита за данью не ходит. Она либо в городе сидит, либо здесь отдыхает, а это солдаты. Элиту за версту видно. У нее на шее золотые цепи… Чем крупнее и дороже цепь, тем крупнее босс…
— А если у него две цепи? — созорничал Федя.
— А хрен его знает, — честно признался собеседник и начал говорить о молодежи, которая приезжает в «Жемчужину» на отдых.
— Верх ее — голден, то есть золотая молодежь…
Афанасий не очень умен и тактичен, если не сказать большего, но надо было терпеть его. Ибо лучшей крыши, чем два разговаривающих человека, нельзя было придумать, да и в его болтовне были зерна той информации, которая могла помочь ему в поиске Виолетты.
— Слушай, — перебил Федя собеседника, — ты говорил, что негостиничные проститутки сюда не ходят.
— Ну да, не ходят, а если ходят, то редко и с согласия гостиничных. Здесь зона работы приезжих, тех, которые живут в гостинице. Поэтому появление местных связано с риском для лица…
— Какого лица? — не понял Федя. Он на какой-то момент отвлекся на визг ребенка, которого мать гнала из воды, малыш дрожал, но не хотел снимать мокрые трусики. Мать шлепнула его, сдернула плавки до самых щиколоток, и будущий хозяин жизни заорал во всю мощь своих легких, разумеется, не столько от боли, сколько от обиды прилюдного раздевания.
— Дак какого лица? — переспросил он второй раз.
— Своего, — ответил Афанасий. — Ей за то, что она работает не на своей территории, это лицо так поцарапают, что ее потом не только за доллары, за рубли никто не захочет.
— Ясно, — произнес Федя, надвинул кепочку на глаза, чтобы собеседник не мог рассмотреть, что они
«Если она — профессионалка, то больше сюда не придет. Если любительница — то есть надежда, хотя и малая… Поскольку и любители не должны здесь появляться часто — конкуренция…»
Федя включил слух и услышал окончание фразы Афанасия:
— …а это — лохи, а лохи в «Жемчужине» не живут…
— Пойдем искупаемся, — предложил Внучек, — а потом погуляем по пляжу.
С купанием не получилось: в море было трудно войти, а еще труднее выйти, поэтому они сразу перешли к прогулке, во время которой Федя еще раз поблагодарил Бога, что тот подсунул ему Афанасия. Одно дело рассматривать отдыхающих одному, это вызывает подозрение; другое дело — вдвоем, тут ты гуляешь, разговариваешь, и само наблюдение не так заметно, и на тебя меньше обращают внимания в местах, где есть «контрнаблюдение», например, там, где играют в карты «любители».
В два часа Афанасий простился с ним и ушел: дома у тещи, где он жил, его ожидал обед. Феде же ничего не оставалось делать, как голодать. Выйти с пляжа он не мог, а цены в барах в прямом смысле кусались.
После ухода Афанасия он меньше лежал, а больше гулял среди отдыхающих, жалея, что не курит: курящий человек всегда при деле. Но, опять же, даже пачку сигарет в баре «Жемчужины» он не мог себе позволить. От чрезмерных подозрений его спасало то, что он рассматривал женщин, а не крестных отцов и их телохранителей. С женщинами проще: женщины для того и существуют, чтобы их рассматривали мужчины.
Уже к концу дня все находящиеся на пляже перестали быть для него некоей однородной массой. Так и должно было случиться, искать человека в тысячной толпе сложно, а то и просто невозможно. Но его и не надо искать среди всей толпы. Можно разбить пляж на участки и вести поиск внутри каждого из них. Можно разделить отдыхающих на две половины и не брать во внимание мужскую часть, не замечать детей. Из оставшейся части женщин выделить тех, чей возраст от двадцати до тридцати, ну, может быть, к верхней границе накинуть лет пяток… Потом нужно отбросить жгучих брюнеток и ярких блондинок, хотя цвет волос для женщин не такой уж постоянный признак. А потом из сравнительно небольшого числа женщин выбрать одну, у которой разные глаза, один — карий, другой — зеленый… Это большая редкость… Женщине с такими глазами нельзя совершать преступления: слишком она заметна, вот почему он не был уверен, что в гибели Мишки виновата она.
Если же все эти ухищрения не помогут, есть еще один козырь в колоде — оперативная интуиция. Она всегда помогала ему. Она и теперь должна помочь, натолкнуть на единственно верное решение или действие, которое принесет искомый результат, и, даже если он потерял что-то за два года работы дворником, есть надежда, что часть ее все же осталась.
Интуиция — великая вещь. Она не обращает внимания на шишку на голове от упавшего с дерева яблока, и таким образом открывается закон всемирного тяготения; она показывает во сне некую таблицу, и возникает периодическая система элементов; она позволяет вору-домушнику безошибочно найти тайник в доме другого вора, где он никогда, не был, она заставляет таможенника прицепиться к человеку в поношенной одежде и обнаружить бриллианты в потрепанном чемодане с двойным дном; она…