Детектив на исходе века (Российский триллер. Игры капризной дамы)
Шрифт:
— Все, все, — замахал руками шеф, — «мусор» может представлять интерес только в связи о расследованием конкретных дел. На большее у нас нет ни сил, ни времени. Не те времена, чтобы уходить в вольный поиск.
Из этого разговора Павел понял, что кто-то из его подчиненных напрямую работает на шефа.
На очередном совещании Корж слушал своих сотрудников и думал: «Кто? Может быть, старички, такие, как Березовский, которому давно нужно уйти на пенсию, но выросшие дети подкинули ему внуков, и ему ничего не остается, как работать. Впрочем, он мог бы уйти, не такая уж большая зарплата у опера, но не за нее держится Березовский. Его сын открыл салон по ремонту стиральных машин,
Ленчик пришел в отделение сразу же после школы милиции. Его подобрал Корж и не ошибся, угадав в нем оперативный кураж. Урки звали Ленчика Крученым, и это было высшей похвалой в их устах. Худой, вертлявый, он всегда оказывался рядом с интересной информацией, либо человеком, который представлял интерес для уголовного розыска. Возможно, несколько лет назад его непременно заметило бы большое начальство, пристегнуло к себе и водило бы за собой по отделениям и отделам. Начальству всегда нужны такие ребята, чтобы быть на коне, потому что результаты работы зависят от того, насколько начальник сможет собрать вокруг себя хотя бы нескольких Ленчиков. Но времена изменились, и результаты работы никого не интересуют. И уголовка, как и вся милиция, не столько работает, сколько выживает. Все рассыпались по норам, существуют сами по себе, а настоящий розыск — дело коллективное, впрочем, как и совершение преступлений…
У Ленчика была одна страсть, которая, как говорили коллеги, когда-нибудь его погубит. Ленчик страстно, как цыган лошадей, любил автомобили, гонки, разные трюки, от разворотов машины на месте до езды на двух колесах.
— Свернешь ты когда-нибудь себе шею, — говорил Ленчику степенный Березовский.
— Ерунда, — отвечал тот, — шею можно свернуть, и упав с кровати.
Корж же боялся другого. Страсть Ленчика к автомобилям была настолько сильной и всепоглощающей, что его можно было купить за автомобиль. Поэтому, когда Ленчик вдруг приехал на работу на новых „жигулях“, Коржу ничего не оставалось, как провести свое следствие по поводу источников, из которых Ленчик получил сие средство передвижения.
Как выяснилось, автомобиль подарил Ленчику тесть. Это успокоило Коржа.
— Итак, други мои, — сказал Корж сотрудникам, расположившимся на стульях, выстроенных вдоль стен кабинета, — хочу сообщить, что работу по взрыву мы прекращаем. Разумеется, если вдруг всплывет что-нибудь… А так, некогда нам заниматься такими мелочами, навалимся на другие дела.
Расчет его оправдался полностью. Шеф перестал трепать его больше, чем других начальников отделений. Значит, все стало на свои места. Информация до него доведена одним из его подчиненных. Это хорошо. Но теперь он должен был работать один.
Память Павла, как любого опера, была похожа на кладовку, в которой в беспорядке хранятся факты, когда-то имевшие отношение к раскрываемым делам либо не имевшие отношения ни к делам, ни к преступникам. Лишившись возможности использовать в работе по взрыву своих подчиненных, Корж начал работать сам. В публичной библиотеке он стал просматривать газеты пятилетней давности. Память его не подвела. В газете „На страже порядка“ за 1988 год была небольшая заметка: „Фейерверк на свалке“.
В ней говорилось, что некий мальчишка-двоечник, фамилия его не называлась, смог, вопреки утверждениям специалистов химфармзавода, что это сделать нельзя, из отходов, находящихся на свалке, получить вещество, из которого устроил фейерверк. Автором заметки был некто Юров.
Павлу ничего не оставалось
Витя Кондровский до девяностого года был редактором газеты „На страже порядка“. После девяностого из управления внутренних дел ушел и открыл собственную газету „Миг“, специализирующуюся на криминальном материале. Руководство управления внутренних дел запретило своим сотрудникам давать Кондровскому какую-либо информацию о происшествиях. Но годы работы в газете „На страже порядка“ не прошли для Кондровского даром, он имел среди сотрудников управления самую разветвленную сеть информаторов.
— Витя, — начал Корж, услышав в трубке голос Кондровского, — есть дело на миллион рублей.
— Ну уж и на миллион, — ответил Кондровский, — ты бы не стал о таком деле говорить по телефону.
— Соображаешь, — произнес Корж, — но шутки в сторону. Ты не знаешь некоего Юрова?
— Знаю и Юрова, и Нурова, и многих других: это мои псевдонимы. Когда я у вас работал, мне приходилось всю газету самому делать.
— А ты не помнишь заметку „Фейерверк на свалке“?
— Это не наша информация, — сказал Кондровский, — это была информация КГБ. Там был такой опер… Черт, фамилию забыл, его Саша зовут. Он не то сам уволился, не то его за что-то уволили. Он постоянно в кафе Дома журналистов толкается.
Услышав это, Корж чуть было не выругался. Он знал Сашу. Это либо везение, либо сам Бог хочет, чтобы Корж раскрыл это дело.
Вечером Корж пришел в кафе Дома журналистов. Взял в буфете бутылку пепси-колы и два бутерброда с колбасой, уселся за свободный столик. В сумке у него была бутылка водки.
Саша в кафе был фигурой известной. Уволившись из управления КГБ, он посещал это место общения творческих людей довольно часто, поскольку еще во времена работы в КГБ имел массу друзей из числа журналистов. В последнее время Саша ударился в бизнес. Хотя точнее было бы сказать, пытался удариться. Он предлагал своим приятелям сногсшибательные проекты заработать „кучу денег“… Саша был не чужд некоторой романтики времен Сильвера, и поэтому обходился терминами тех времен, тогда как его современники и друзья называли деньги бабками, зелеными и так далее.
Людей в кафе было немного, и появившийся в дверях Саша, конечно же, обратил внимание на одиноко сидящего Коржа.
— Паша, — закричал он так, как будто каждый день ожидал увидеть здесь Коржа и это продолжалось не менее десяти лет, — каким ветром? Тыщу лет…
— Садись, — пригласил Корж, — я тебя тоже давно не видел, раньше хоть на улице Коммунистической встречались.
— Паша, я с Коммунистической ушел, я теперь вольная птица… хочу бизнесом заняться. Есть интересное предложение, вступай ко мне в компанию. Бросай свое грязное дело, будем из Владика [5] „Тойоты“ в Н-ск перегонять. Я слышал, у тебя есть мальчишка, который в автомобилях разбирается.
5
Владик (сленг) — Владивосток.
— Мальчишка есть, но рано ему автомобили гонять, пусть жуликов разыскивает.
— Ну ты, Паша, суров, — сказал Саша. — Как насчет выпить?
— Положительно, у меня бутылка в сумке, но не знаю — удобно ли?
— Удобно, удобно, — сказал Саша, и глаза его заблестели.
Корж сходил к стойке и взял два стакана, разлил по половинке стакана.
— За что пьем? — спросил Саша.
— А за встречу, — ответил Корж. — Вот пришел я сюда и вижу — идет Саша — хороший мужик, дай, думаю, и я с ним выпью.