Детектив «Седьмой флот»
Шрифт:
– Хмель из башки выветрился, – заверил, расправив плечи. – До дома прокачу с ветерком!
– Давай лучше я тебя сопровожу. Потом доберусь такси.
– Не! Так не пойдет! Я за вас в ответе. Волына на всяк случай под сиденьем припрятана.
– Лады! Только пообещай, не провоцировать наружку на обратном пути. Чтоб без гонок!
– Сто пудов! Я ж не пацан!
До поворота на улицу Красных зорь, казалось, не домчали, а долетели за пару минут.
«Топтуны точно не ожидали ралли по ночному городу, – подумал, махнув рукой вслед удалявшемуся болиду. – Небось, не поспели.
Пробудился не от презентации молочника, а от назойливых трелей смартфона.
«Я же супруге не позвонил!
– устрашила отгоняющая сонливость мысля. – Чую, грядет виртуальная клизма для поднятия тонуса!».
Вздохнул и, не посмотрев на экран – приложил к уху.
– Будто не расставались, – услышал энергичный голос Панфилова. – Пора просыпаться.
– Я уж думал, жена с утренним нагоняем, – облегченно выдохнул и снова насторожился. – Почему сам звонишь? У нас же режим конспирации!
– Отменил за ненадобностью. Не вижу смысла, коли вас все одно пасут. Тут спозаранку Юрий Всеволодович кипишует. Видите ли, не спалось ему. Подъедет к девяти. Вы тоже подтягивайтесь в прокуратуру. Сегодня вообще утро сюрпризов! Какой-то поп вас разыскивает.
– Кличка, что ли?
– Вроде нет. Звонил референт некоего отца Александра. Не понимаю, как узнали, где вас искать?
– Чего хотел?
– Оставил номер телефона, – проворчал Давидович и раздухарился. – Вот ведь несправедливость! У попов референты! У следователя прокуратуры даже писаря нет! Так что – диктовать номерок?
– Я конспирацию не отменял. Приеду, позвоню с твоего стационарного.
– Звонить не надо. Велено прибыть в Сиреневую рощу к монастырю. Позвонить с проходной. У них своя секретность.
– Через час буду у тебя.
Безусловно, я догадался, кто такой отец Александр:
«Похоже еще один сокурсник примкнул к нашей команде. Хотя торопиться с выводами рановато. Да и срочности, как видно, никакой. Если бы невмоготу – Сан Саныч заявился бы среди ночи».
Натянув шорты, побрел к умывальнику. По двору шастало семейство отбывающих восвояси белорусов. Вместо утреннего выхода на пляж, сябры собирались в дальнюю дорогу. Загрузили свой старенький «фольксваген» до такой степени, что казалось, будто он стонет.
Зато был повод порадоваться: «Освобождается комната для моих помощников. Теперь спокойнее будет. Только бы скорее!».
Глава третья
БАТОН
Душный коридор районной прокуратуры на улице Черняховского, несмотря на утренние часы, был запружен посетителями. Зато в просторном кабинете Сергея Давидовича господствовала тишина. Еле слышался мерный рокот кондиционера, наполнявшего рабочее пространство спасительной прохладой.
Панфилов восседал за офисным столом, загроможденным электронными и компьютерными гаджетами. Молча кивнул, прижимая к уху телефонную трубку, и указал на кресло возле окна. При этом старался успевать записывать на развороте перекидного календаря.
Молодязев примостился на подоконнике с гримасой, отдаленно смахивавшей на улыбку, и салютовал запотевшим фужером
– Здорова, Слон! Слыхал, тебя попы разыскивают? Отпевать, что ли?
– Это была шутка? – парировал, учуяв тягостную атмосферу. – Выкладывай, что стряслось.
– Убили Славу Костюченко. Помнишь, на курсе был женатик-бутуз? Компанейский такой. Пуфиком обзывали.
– Как не помнить, – ошеломленный известием я повалился в кресло.
Репа склонился и зашептал:
– Сеня-летописец первым узнал за убийство и побудку спозаранку сыграл. Я бегом Давыдыча тормошить. Веришь?! Вот как тебя заранее ощущал вблизи, так и халепу эту кормой чуял! – он покосился на Панфилова. – Серж связался с опером из Суворовского, который на место выезжал. Ну, а твоя чуйка, какие сигналы подает?
– Аналогичные. Спичечный коробок перед глазами маячит.
– У меня улыбка Чеширского медведя. Про попа, что думаешь?
– Че тут думать? Батон стрелку забил.
– В цвет!
Я испытал спокойную радость, на миг приглушившую горесть после жуткого известия, и попытался воссоздать в памяти наружность приятеля юности, который, наконец, отыскал свое…
Коренной одессит Александр Александрович Саечкин получил курсантский позывной из-за фамилии, созвучной с хлебобулочными изделиями – сайка, ватрушка, батон. Хотя в облике ничего похожего не отмечалось. Сутулый, жилистый с увесистыми кулачищами и боксерским подбородком – Сашко напоминал неандертальца с картинки в детской энциклопедии. Спросите, почему не удостоился соответствующей клички? Все просто! Во-первых, из-за развитого интеллекта, веселого нрава и гротескового чувства юмора. То есть личностных признаков не характерных для первобытных людей. Во-вторых – за неандертальца можно было ощутимо схлопотать.
Вообразив Сан Саныча в рясе, бессовестно хохотнул и поспешил выправиться:
– Прошу извинить, это нервное, – потом сызнова нырнул в закрома памяти.
Повидаться с Батоном выпало лет пятнадцать назад. Оба тогда еще тянули ментовскую лямку. Саечкин служил важняком по линии УБОП и параллельно углублял познания в юриспруденции.
При встрече я заприметил некоторые странности в его обличии и поведении. Честно признаться, заподозрил, что дружбан подсел на допинг. Телодвижения заторможенные дерганные, будто покадровая видеосъемка. Потянутая речь при напрочь отрешенном взгляде и глянцевитые глаза с расширенными зрачками.
«Да нет же! У нариков зенки иначе блестят, - пытался себя утихомирить. – К тому же мутные, будто в горячке и злющие от безысходности. У Сашка – добрые жалостливые».
Из прострации вывел громкий шепот Молодязева:
– Наши до сих пор в шоке! От Батона всего можно было ожидать, но такого! Раньше номера откалывал, только в другую сторону. Когда дослуживал – чуть не списали по больничке. Еле дождался выслуги и сразу подался в монастырь. Одни шарахнулись, будто от прокаженного. Дескать, башню у Санька напрочь снесло. Другие вроде бы приняли выбор, но за глаза хихикают по сей день. Только плевать он хотел! Умудрился на новом поприще бугром заделаться. После рукоположения обзавелся приходом, церковь достраивает. Нашим помогает, ежели что. Короче, как был, так и остался своим пацаном.