Детектив США. Выпуск 11
Шрифт:
— Не знаю, кто бы это мог быть, — покачала она головой. — Выпейте-ка чаю, пока горячий. Хотите фруктового кекса, мистер Арчер? У меня остался с рождества.
— Нет, благодарю вас.
— А я, пожалуй, не откажусь, — сказал Роулинсон, — и положите наверх еще ложечку мороженого.
— Мороженое у нас вышло.
— Похоже, что у нас все вышло.
— Нет, еды у нас хватает, а вот денег в обрез.
С этими словами миссис Шеперд удалилась. С уходом добродушной и энергичной экономки в комнате
— Мне очень жаль, что ей взбрело в голову навести вас на след моей дочери. Но я надеюсь, что вы не броситесь очертя голову к Луизе. Потому что это пустой номер.
— Почему?
— Я действительно подарил дочери револьвер в сорок пятом году. Но у нее его украли много лет спустя, в пятьдесят четвертом году, если быть точным, — даты он приводил торжественно, гордясь своей памятью. — Однако к вашей истории это никакого отношения не имеет.
— Кто украл револьвер?
— Откуда мне знать? Дом моей дочери ограбили.
— А для чего вообще вы подарили ей револьвер?
— Ну, это давняя история, и довольно грустная, — сказал он. — Муж моей дочери оставил ее, притом оставил без всяких средств к существованию с Джин на руках.
— С Джин?
— Ну да, с моей внучкой Джин. Две слабые женщины остались одни в доме, ну вот Луиза и решила на всякий случай завести оружие, — внезапно ухмыльнулся он. — По-моему, надеялась, что он вернется.
— Кто вернется?
— Ее муж. Мой неподражаемый зять Элдон Свейн. Я ни минуты не сомневаюсь, что, если б Элдон вернулся, она бы его застрелила. И получила бы на то мое благословение.
— За что вы так не любите вашего зятя?
Он засмеялся, но тут же оборвал смех.
— Бесподобный вопрос. Но, с вашего позволения, я, пожалуй, не стану на него отвечать.
Миссис Шеперд принесла два тончайших ломтика кекса. Я вмиг проглотил свой, она это заметила.
— Вы голодны. Я сделаю вам бутерброд.
— Не стоит беспокоиться. Я сейчас еду домой, там и пообедаю.
— Ну что вы, какое беспокойство.
Однако Роулинсон явно не желал делить со мной ее внимание.
— Мистеру Арчеру угодно узнать, — сказал он с шутовским видом, — чем мне насолил Элдон Свейн. Ну как, рассказать ему?
— Нет. Вы и так слишком много болтаете, мистер Роулинсон.
— О махинациях Элдона всему свету известно.
— Вовсе нет, о них уже давно забыли. Не стоит ворошить прошлое. Все могло обернуться еще хуже. Шеперду я так же сказала. Когда начинаешь ворошить старое, того и гляди накличешь новую беду.
— А я думал, ваш муж в Сан-Диего, — раздраженно сказал старик: он ревновал.
— Рэнди Шеперд мне не муж, а бывший муж.
— Вы с ним виделись?
Она пожала плечами.
— А что
— Значит, вот куда у нас идет кофе и мороженое.
— Ну уж нет. Никогда Шеперду не перепадало ни кусочка и ни цента вашего.
— Обманщица!
— Вы не смеете меня обзывать, мистер Роулинсон. Такого я и от вас не потерплю.
Роулинсон повеселел: весь пыл ее души и внимание опять принадлежали ему.
Я поднялся.
— Что ж, мне пора.
Они не стали меня удерживать. Миссис Шеперд пошла со мной до двери.
— Ну как, не зря потратили время, узнали, что вам нужно?
— Кое-что узнал. Вы не можете сказать мне адрес дочери мистера Роулинсона?
— Конечно, сэр. — Она продиктовала мне адрес, здесь же, в Пасадене. — Только не говорите ей, что адрес вам дала я. Миссис Элдон Свейн меня не больно жалует.
— По-моему, вы от этого не слишком страдаете, — ответил я. — Скажите, Джин Траск приходится дочерью миссис Свейн?
— Да. Неужто и Джин тут припутана?
— Увы, это не исключено.
— Вот жалость-то! Я ведь Джин помню еще невинным ангелочком. Они с моей дочкой так дружили — водой не разольешь. А потом рассорились, — тут она сообразила, что сболтнула лишнее, и прикусила язык. — Я и сама что-то слишком разболталась, того и гляди, накличу беду.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Луиза Свейн жила в бедном районе неподалеку от Фэр-Оукс, на полпути между Старым городом и гетто. На углу, под фонарем, на выхваченном из тьмы пятачке, копошились ребятишки всех оттенков кожи.
Над дверью оштукатуренного коттеджа миссис Свейн горел фонарь поменьше, у обочины перед домом стоял фордовский «седан», он был заперт. Посветив фонариком, я прочел паспорт: машина была зарегистрирована на имя Джорджа Траска, проживающего в Сан-Диего, Бейвью-авеню, 4545.
Записав адрес в книжку, я вытащил контактный микрофон и обогнул оштукатуренный коттедж по бетонной тропке, которая при необходимости могла служить и подъездной дорожкой. Под проржавевшим навесом стоял допотопный черный «фольксваген» с помятым крылом. Укрывшись в тени навеса, я встал под забранным жалюзи окном.
Микрофон мне не понадобился. Я и так отчетливо слышал голос разъяренной Джин.
— Я ни за что не вернусь к Джорджу…
— Послушай моего совета и возвращайся к нему, — отвечала более сдержанно женщина постарше. — Джордж тебя еще любит, он сегодня ни свет ни заря приехал справляться о тебе, но так будет не вечно.
— А меня это ничуть не трогает.
— И напрасно. Потеряешь его и останешься одна, а пока этого не испытаешь, не понять, что такое одиночество. И не думай, что я возьму тебя к себе.