Детектив США. Выпуск 11
Шрифт:
— Да, очень вас прошу.
— Так вот, меня это тоже не очень-то с хорошей стороны показывает. В нашем деле какая беда: с годами за деньги начинаешь делать такие вещи, за какие в молодости никогда б не взялась. Да за деньги на все пойдешь.
— Это мне известно. К чему вы клоните, Флоренс?
Она затараторила, словно рассчитывала, что от быстрого рассказа ее вина покажется мне не столь значительной.
— Элдон Свейн здесь останавливался со своей девушкой. Она Рэнди Шеперду дочкой приходилась. Вот почему
— Когда это было?
— Дайте вспомнить. Как раз перед этой историей с деньгами, перед тем как мистеру Свейну в Мексику сбежать. Я числа плохо помню, но война уже шла к концу, это точно, — и, подумав, добавила — Тогда велись бои за Окинаву. Мы с Вильямсом следили за боями, ведь у нас много морячков тогда останавливалось.
Я не дал ей отвлечься.
— Что произошло, когда Шеперд к вам явился?
— Ничего особенного. Покричали и перестали. Я волей-неволей их слышала, хоть и не все, конечно. Рэнди требовал, чтобы Свейн ему заплатил за дочку. Он только о деньгах и думал.
— Ну, а что вы скажете о дочке Шеперда?
— Прелестная девочка. — Глаза миссис Вильямс подернулись влагой: старой сводне были не чужды материнскйе чувства. — Смуглая и очень нежная. Не возьму в толк, почему такая девушка убежала с человеком вдвое старше. — Она уселась поудобнее, старые пружины ритмично зарокотали. — Ясное дело, девчонка на денежки польстилась.
— Но вы ведь сказали, что они останавливались у вас до того, как Свейн похитил деньги?
— Так-то оно так, но Свейн уже давно задумал их похитить.
— Откуда вам это известно, миссис Вильямс?
— Полицейские так говорили. Через неделю, после того, как он сбежал, сюда понаехало видимо-невидимо полицейских. Вот они и говорили, будто Свейн похищение еще за год замыслил, не меньше. А мою гостиницу выбрал как отправной пункт для переправы в Мексику.
— Как он перешел через границу?
— Это выяснить не удалось. Может, перемахнул через колючую проволоку, а может, пересек границу под чужим именем. Кое-кто из полицейских думал, что он деньги поблизости припрятал. Наверное, они-то и навели Рэнди на мысль искать деньги здесь.
— Что случилось с девушкой?
— Никто не знает.
— Даже ее отец?
— Вот именно. От такого отца, как Рэнди, любая девушка постарается держаться подальше. Да и жена Рэнди так же к нему относится. Она с ним развелась, когда он в тюрьму в последний раз угодил, так что он, как вышел, сразу сюда явился. И с тех пор уезжает-приезжэет, но живет здесь.
Мы немного помолчали. Зайчик на полу заметно удлинился, напоминая нам, что время идет и земля вращается вокруг своей оси.
— Рэнди сюда вернется, как вы считаете? — спросила она меня.
— Не знаю, миссис Вильямс.
— Хорошо бы вернулся. В нем много плохого. Но когда мужчина столько
— Да и, кроме того, он ведь ваш предпоследний постоялец, — сказал я.
— Вы откуда знаете?
— Сами сказали.
— Верно. Да, продала б я свое заведение, если б покупатель нашелся.
Я встал и пошел к двери.
— А кто ваш последний постоялец?
— Да вы не можете его знать.
— Не скажите.
— Молодой совсем паренек, Сидней Хэрроу его зовут. Только и он вот уже неделю глаз не кажет. Его Рэнди Шеперд куда-то послал, у него ведь одна затея глупее другой.
Я вынул фотографию Ника.
— Шеперд дал такую фотографию Хэрроу, миссис Вильямс?
— Может и дал. Я помню, что Рэнди показывал мне такую карточку. Спрашивал, кого мне напоминает этот паренек.
— Ну и как?
— Ничего не могу сказать. Я лиц не запоминаю.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Я вернулся в Сан-Диего и поехал по Бейвью-авеню, к дому Джорджа Траска.
Солнце только что село, и все вокруг казалось багровым, словно в краски заката подмешали крови, растекавшейся по кухне Трасков.
На подъездной дорожке у дома Трасков стоял черный «фольксваген» с помятым крылом. Я где-то видел его, но не мог вспомнить где. У обочины я заметил полицейскую машину с сан-диегским номером. Я не стал останавливаться и вернулся в больницу.
В справочном столе мне сообщили, что Ник находится в 211-й палате, на третьем этаже.
— Но к нему пускают только близких родственников.
Я все же решил подняться. В холле напротив лифта читала журнал миссис Смизерэм, жена психиатра. Через спинку стула было переброшено пальто, подкладкой наружу. Увидев ее, я обрадовался сам не знаю чему, пересек холл и сел рядом с ней.
Оказалось, она не читает, а просто держит журнал. Миссис Смизерэм смотрела на меня невидящим взглядом. В ее голубых глазах отражалась напряженная работа мысли, отчего красивое лицо ее сразу стало строгим. Сначала она только отметила, что в комнату вошли, потом узнала меня.
— Мистер Арчер!
— И я не ожидал вас здесь увидеть.
— Мне захотелось прокатиться, вот я и приехала, — сказала она. — В войну я несколько лет прожила в Сан-Диего, а потом здесь не бывала.
— С тех пор много воды утекло.
Она опустила голову.
— Я сейчас вспомнила эти годы и все с ними связанное. Но вас вряд ли интересует моя биография.
— Интересует, и даже очень. Вы были замужем, когда жили здесь?
— И да и нет. Муж почти все время был в плавании. Он служил военным врачом на конвойном авианосце, — в голосе ее звучала невеселая гордость, видно относившаяся к далекому прошлому.