Детективное агенство «Аргус» [сборник]
Шрифт:
— Впервые слышу о подобной игре.
— Незнаек геокэшеры зовут маглами. Игра очень популярна, только на сайте ее первого популяризатора Джереми Айриша из Сиэтла зарегистрировано около полумиллиона геокэшеров. Крымскии геокэшинг, организованный «Ситоеном», имеет свои особенности: поскольку призовой фонд значителен, то путь к нему лежит не столько через навигатор, сколько через шифрованные документы и опасные ловушки.
Анна Николаевна помолчала, вдумываясь в ситуацию, в которой оказался ее сын, потом спросила:
— Какие — то перспективы в деле есть?
— Пока только
Когда Улагина приехала в агентство, Вилкин ознакомил ее с текстом договора, который она тут же подписала, и попросил представить его участникам геокэшинга в качестве своего компаньона. Договорились, что вечером Вилкин прибудет в гостиницу «Украина», а пока Улагина ознакомила сыщика с заданием на первый этап: «Золотой Гатвердаг, 19,5 = 9, вода из еды, катар желудка, лондонский, утро, 100, ад, 50»
— Интересная головоломка! — сказал сыщик, переписывая задание в блокнот. — Сколько дней на разгадку?
— Три дня на каждый этап. Кто не уложился, — выбывает из игры. Болезни и прочие препятствия во внимание не принимаются. Если за три дня головоломка не разгадывается: Домье дает еще один день с подсказкой. Но тогда сумма приза уменьшается на двадцать пять процентов.
— «Ситоену» выгодно, чтобы клад не нашли?
— Только на последнем — третьем — этапе. Тогда Домье будет играть против нас. А пока он вполне объективен.
— Тот, кто первым находит…
— Переписывает задание и оставляет контейнер в тайнике для следующего участника. Если в контейнере есть деньги, то по условиям геокэшинга их забирает первый, кто разгадал головоломку.
— Какие — то наметки есть? Два дня осталось.
— Эта история с ядом так отвлекла… Что такое Гатвердаг? На карте Крыма подобного названия нет.
— Постараюсь выяснить.
Распрощавшись с Улагиной, сыщик поехал к Саше Свидлову, продолжавшему работать заместителем начальника уголовного розыска. Их разговор продолжался долго, более часа; Вилкин ушел, оставив друга в задумчивости.
Поработав в читальном зале библиотеки имени Франко над книгами, сыщик ближе к вечеру отправился в гостиницу «Украина». Отметив значительное улучшение антуража гостиницы после недавнего ремонта, поднялся на третий этаж в комнату, где проживала Улагина.
Вилкин так и не понял, что случилось. Открыв дверь, он наткнулся взглядом на стоявшую у окна девушку, прекрасную, как пушкинская царевна Лебедь. Что — то нежное и забытое тронуло его душу, и он замер, позабыв все слова, не отрывая взора от чудесного видения.
— Заходите, — послышался спокойный голос. — Вам плохо?
Словно пелена упала с глаз сыщика и он увидел повернувшуюся
— Извините! — пробормотал Вилкин, проходя в комнату. — Почудилось.
— Нас ждут у Домье, — заторопилась Улагина. — Пойдемте, я вас представлю.
Трое сидевших в креслах мужчин были одеты обыкновенно, — и все же чувствовалось, что они из — за границы. Уверенные движения, готовый распахнуться в улыбке рот, чуть заметное превосходство цивилизованных людей, попавших в страну, где даже центральные улицы городов напоминают мусорные свалки, — и Вилкин напрягся: язычником среди католиков.
— Присаживайтесь, мсье, — на хорошем русском языке снисходительно предложил толстячок сорокапятилетнего возраста. — Меня зовуг Артур Домье, а этих господ: Виктор Коноводов и Павел Заторин. Надежда говорила, что вы — ее компаньон в крымском геокэшинге. Правильное решение, надо сказать.
Соперники Улагиной оценивающе посмотрели на Вилкина, ответившего таким же изучающим взглядом. Коноводов — высокий, худощавый, с серыми глазами с длинными ресницами и аккуратно подстриженными темными густыми волосами, — разглядывал сыщика явно недоброжелательно, и Вилкин отчего — то подумал, что причиной этому не только соперничество в поисках клада, но и Улагина, к которой Коноводов, вполне вероятно, питал обычный мужской интерес. Зато Задорин — широкоплечий, с выпяченной нижней губой и скучающим выражением лица, — быстро потерял к сыщику интерес, видимо решив, что при желании поставит Вилкина на свою широкую ладонь и прихлопнет, как муху.
Совещание, из — за отсутствия новостей, длилось недолго. Спустились в бар; выпив рюмку коньяка, Вилкин распрощался с новыми знакомыми и отправился домой.
— Что случилось: никогда раньше, сидя за рулем, не пил!
— встревожилась Анна Николаевна. — Чего тебя к коньяку потянуло?
— Сам не понимаю, — растерянно ответил Вилкин. — Дело какое — то странное. Вроде простое — и одновременно такая глубина чувствуется, что боюсь утонуть. Кстати, вот текст головоломки: «Золотой Гатвердаг, 19,5 = 9, вода из еды, катар желудка, лондонский, утро, 100, ад, 50». Что скажет выдающийся специалист по шарадам и кроссвордам?
Анна Николаевна улыбнулась:
— Чтобы найти дорогу в гору, нужно обратиться к тому, кто по ней ходит, — не так ли? Только объясни, где гора?
Вилкин пожал плечами:
— Не знаю. Правила криптографии требуют, чтобы связь между исходными и зашифрованными данными не была заметна. В шифротексте не должно прослеживаться статистических закономерностей: вроде тех, что стали ключом к разгадке в произведениях «Золотой жук» Эдгара По и «Пляшущие человечки» Конан Дойля. В середине двадцатого века в криптографии стали применять принцип Кирхгофа, определяющий шифр как параметризованный алгоритм, состоящий из процедурной части — какие операции и в какой последовательности производятся над текстом, — и параметров элементов (знаков), используемых в преобразованиях. Благодаря этому появилась возможность отчуждать ключ от системы шифрования и хранить его отдельно. При разгадке ключа его меняют, не трогая остальной системы.