Детективное агенство «Аргус» [сборник]
Шрифт:
— Карасубазар, с 1944 года — Белогорск, — подытожил Вилкин. — Спасибо за помощь!
Положив на стол сто евро, сыщик, не слушая возражений профессора, попрощался, вышел из кабинета и отправился в библиотеку. На выяснение необходимых сведений хватило двух часов; остальное дообеденное время сыщик провел у Свидлова, изучая полученную от французской полиции информацию о фигурантах Крымского геокэшенга.
— Знаешь, кто такая Надежда Улагина? — зайдя в дом, прямо с порога спросил Вилкин Анну Николаевну. — Внучка генерал — лейтенанта Сергея Георгиевича Улагая, командовавшего у Врангеля
— Улагай? — удивленно переспросила Анна Николаевна.
— Слащев, вернувшись в Россию, писал о нем как о единственном белогвардейском генерале, не запятнавшем себя грабежом. Он подал в отставку и уехал из Крыма за полтора месяца до начала эвакуации, вызвав неодобрение бывших однополчан. Более двадцати лет жил в Албании, потом — в Югославии и лишь перед смертью в апреле 1944 года вернулся в Марсель, так и не наладив отношения с коллегами… А остальные кто?
— Заторин — сын командира разведывательного отряда, участвовавшего в августе 1921 года в составе Кубанской армии в десанте на Таманский полуостров. А дед Коноводова, вахмистр Иван Коноводов, служил денщиком Улагая. Представляешь, какой узел завязался?
— А Домье?
— Перспективнейший администратор «Ситоэна». Честолюбив, умен, жесток. Помнишь, Улагина рассказывала о двух геокэшерах, утонувших на плоту? Оказывается, тот геокэшинг Домье организовывал, — и с трудом отбился в суде от обвинения родственников погибших, что плот развалился в результате устроенной Домье диверсии.
Пройдя в столовую, Вилкин вымыл руки и уселся за обеденный стол:
— Самое интересное, о чем умолчала французская полиция, сообщил Славка Чанов. Во — первых, кто — то из двоих — Заторин или Коноводов, — связан с международным криминалитетом, во — вторых, Домье — член партии «Национальный фронт», активист движения: «Франция для французов!».
После обеда, выполняя договоренность, Вилкин поехал в гостиницу «Украина». Поднявшись на третий этаж, подошел к двери номера Улагиной и замер: ему послышался непонятный шум. Еще большую настороженность вызвала незапертая дверь: толкнув ее, Вилкин, готовый ко всему, влетел в комнату.
Улагина, уткнувшись лицом в подушку, в явно бессознательном состоянии лежала на диване, а человек с ястребиным лицом рылся в ее сумках. Увидев Вилкина, грабитель развернулся и, подпрыгнув, выбросил ногу вперед, целясь в лицо сыщика. Приседая, Вилкин пропустил ногу нападающего над собой и, не меняя положения, сделал шаг вперед и ударил противника неким подобием апперкота в пах. Вопль грабителя, вероятно, был слышен на всех этажах гостиницы; упав на спину, он выхватил из — за пазухй нож, собираясь метнуть в сыщика. Выпрямляясь, Вилкин зацепил рукой и швырнул в грабителя стул, заставив нападающего вместо броска ножом отбивать стул в сторону. Сделав обманное движение, сыщик перенес центр тяжести на левую ногу, готовясь в прыжке выбить у противника нож, — и в это мгновение удар сзади по голове погрузил его в темноту.
Очнулся Вилкин на диване: том самом, где раннее лежала Улагина. Комната была полна народа: врач, убиравший нашатырь из — под носа сыщика, что — то наговаривающий в диктофон оживленный Домье, расспрашивающий Коноводова и Заторина капитан милиции,
— Вы можете говорить? — спросил капитан милиции.
Вилкин приподнял голову: в ушах слегка шумело и кололо в висках, но в целом состояние нареканий не вызывало.
— Чем меня ударили? — спросил сыщик.
— Похоже на мешочек с песком, поскольку черепная коробка не повреждена — сообщил врач. — Возможно сотрясение головного мозга, — но не обязательно. Как самочувствие?
— Нормальное, — сыщик потряс головой и показал глазами в сторону Улагиной. — А с ней как?
— То же, что и у вас, — вмешался в разговор капитан милиции. — Открыла дверь на стук, думая, что пришли вы, и получала от незнакомца удар мешочком по голове. На крики и шум прибежал Домье, позже появились Коноводов и Заторин. Вызвали врача, позвонили в милицию. Первой в сознание пришла Улагина, потом — вы.
— Моя помощь больше не требуется, я пойду, — врач встал, уступая место капитану милиции. — Если кто — нибудь из потерпевших почувствует тошноту: везите в больницу.
Поблагодарив врача, Вилкин ответил на вопросы капитана милиции, подписал объяснительную и спросил:
— Вы эксперта вызвали? Преступник рылся в сумке, нужно снять отпечатки пальцев.
— Эксперт сейчас подъедет, — успокоил Вилкина капитан.
— Значит, преступников было двое: первого вы видели, второго — нет?
— Да, — согласился Вилкин и встал с дивана.
— У вас сока или минеральной воды нет? — обратился к Улагиной. — В горле пересохло.
— Возьмите в холодильнике, — мотнула головой Улагина.
Несмотря на сердитый вид, чем — то она напоминала выпавшего из гнезда птенца, — и Вилкин почувствовал к ней жалость. Открыв холодильник, среди припасенных продуктов нашел пакет с виноградным соком; сорвав картонную пробку, наполнил соком стакан и вернул пакет на место.
Распахнув дверь, в комнату деловитой походкой вошли фотограф и эксперт — криминалист.
— Прошу всех перейти в номер господина Домье! — властно крикнул капитан милиции. — Не будем мешать следственной группе.
Все потянулись к выходу.
Выяснение обстоятельств происшествия и его документальное оформление заняло у капитана милиции около двух часов, в течение которых вилкин окончательно восстановил нормальное самочувствие. Позвонив Свидлову, сыщик попросил взять дело на контроль, пообщался с Домье, готовившем информацию для европейских газет, и, расспросив Улагину, убедился, что нападение на нее было совершено именно так, как рассказал капитан милиции.
— Было бы неплохо посидеть вечером в ресторане и поговорить о следующем тайнике, — предложил сыщик своей компаньонке. — Как ваша голова: выдержит?
— Разумеется, — откликнулась Улагина. — Полежу до вечера на диване — и все пройдет. Думаю, и вам отдых не помешает.
Разделяя ее мнение, сыщик попрощался с капитаном милиции, геокэшерами, и вернулся домой, где взволнованная Анна Николаевна, загнав сына на диван, наложила на затылок холодный компресс.
— Знаешь, чем отличается плохой сыщик от хорошего? — полежав, затеял разговор Вилкин.