Детективное агенство «Аргус» [сборник]
Шрифт:
Мы поднялись на второй этаж. Ведущая в кабинет Фосса дверь была снята с петель и стояла, прислоненная к стене; дверной проем загораживал сейф, отодвинутый в сторону так, чтобы можно было пройти.
— Вчетвером еле оправились, — объяснил сопровождавший нас инспектор. — Какая сила переместила сейф к двери, — непонятно, и вообще история жуткая.
Протиснувшись, мы вошли в кабинет. Оконная решетка была сломана, стекла выбиты, мебель разбросана по комнате, словно здесь бушевал вихрь. Фосс, раскинув руки, лежал на полу: на его лице застыл ужас, на шее виднелись отпечатки пяти пальцев.
— Задушен, —
Комиссар показал на ковер, где висели обрывки оборванных цепей.
— Высушенная человеческая рука, — пояснил я. — Фосс любил собирать диковинки.
— А что лежало здесь? — спросил Ковальски, заглядывая в пустые ящики сейфа.
— Какие — то рукописи, семейные реликвии, — пожал я плечами. — Фосс говорил о них вскользь.
Мы вышли из кабинета. Комиссар дал указание полицейскому инспектору составить протокол, снять отпечатки пальцев и сфотографировать место происшествия, после чего, спустившись вместе с нами на первый этаж, начал с помощью знавшего язык глухонемых полицейского допрашивать экономку. Женщина рассказала, что она проснулась на рассвете от дикого грохота и криков, доносившихся из кабинета хозяина; она побежала наверх, стала стучать в запертую дверь, — среди воплей Фосса ей послышалось имя «Дюрен», потом Фосс захрипел и смолк, хотя в комнате что — то продолжало происходить, слышался странный шум. Женщина побежала на улицу, разбудила соседей и долго втолковывала им о случившемся, пока те не догадались позвонить в полицию. Больше она ничего не знает, кроме того, что этот господин — женщина показала на меня, — был вчера вечером у ее хозяина в гостях и чем — то очень его расстроил.
— А что скажете вы? — обратился ко мне комиссар. — Фосс давно вам известен?
Я рассказал о нашем случайном знакомстве, передал содержание наполненных мистикой разговоров, сознался, что вчера рассердил Фосса, неудачно пошутив над его верой в привидения,
— Откровенно говоря, — заключил я, — Фосс интересовал меня, как бывшего врача, с медицинской точки зрения: он болел редкой формой шизофрении — раздвоением сознания.
— По свидетельству экономки, перед смертью Фосс выкрикнул ваше имя. Почему?
— Наверное, он звал меня на помощь, — пояснил я. — Все — таки мы с ним почти подружились.
— Возможно, вы правы, — задумчиво произнес комиссар. — Тем более, что ваше алиби подтвердили два наших сотрудника, державших под наблюдением двери и окно гостиничного номера.
Я промолчал, подумав, что мое вчерашнее решение обеспечить себе алиби с помощью полицейских оказалось верным.
— Откуда у Фосса сейф с гербом де Эмервилей? — внезапно спросил Ковальски. — Он что: их потомок?
— Не знаю, — сердито ответил я. — Его биография меня не интересовала.
Экономка по данному вопросу пояснений дать не смогла, зато припомнила следующее: к Фоссу несколько раз заходил худощавый блондин по имени Карл — все, что ей о нем известно.
— Что ж, будем искать, — вздохнул комиссар и попросил Ковальски: — «Возьмите у господина Дюрена официальное объяснение: ведь он, если мне не изменяет память, собирается нас покинуть?!»
— Да, — подтвердил я. — Уеду шестнадцатичасовым поездом.
— Всего хорошего! — комиссар протянул на прощанье руку и пошел к машине.
Я и Ковальски
— Вы удивительно доверчивы к сплетням и вымыслам, — холодно промолвил я. — Я при желании могу сочинить, что вы, прикрываясь мной, шантажировали госпожу Мюре, а вчера днем, используя как отягчающий факт мою мнимую смерть, вступили с ней в прямой контакт и получили за молчание огромные деньги. Опасаясь разоблачения, вы предупредили Мюре об аресте, а ночью, предложив устроить побег за границу, убили ее, успев перед этим узнать, что я — не Дюрен.
Ковальски сидел бледный, глядя на меня со страхом и ненавистью. Я догадался о его истинной роли, сопоставив ряд фактов: госпожа Мюре и ее банда предлагали мне деньги, которые требовал кто — то другой; Ковальски не сообщил в полицию, что я перед исчезновением из гостиницы был у госпожи Мюре; лишь он имел возможность позвонить Мюре перед приездом полиции — однако решиться на данный шаг он мог, если ранее лично брал у Мюре деньги; собранная госпожой Мюре информация обо мне оказалась у Ковальски: получить ее он мог только после моего «возвращения в живые» — но рисковал ночной встречей с Мюре явно не из— за данных сведений (зачем я ему?!), а для того, чтобы уничтожить опасного свидетеля.
Собравшись с силами, Ковальски хрипло рассмеялся: «Молодцы мы: столько друг о друге напридумывали! Я не возражаю против вашего отъезда».
В его глазах я прочитал свой смертный приговор. Необходимо было срочно менять ход событий.
— В знак нашего взаимопонимания примите подарок: я знаю, кто убил Фосса, и предлагаю вам проехать со мной и лично задержать преступника.
Лицо Ковальски напряглось: подумав, он кивнул головой: «Согласен, но учтите: я возьму с собой двух полицейских».
— Правильное решение! — одобрительно воскликнул я. Несколько секунд Ковальски настороженно изучал меня, раздумывая, нет ли в моих словах подвоха, потом встал и, подозвав двух полицейских, велел всем пройти к машине.
— Улица Барбароссы четырнадцать, — назвал я адрес водителю — и мы поехали.
Ирвин жил в большом сером трехэтажном здании, примыкавшем к скверу, где не так давно на меня было совершено покушение. Консьержка сообщила, что его квартира находится на втором этаже, и помогла ее отыскать.
— Кто там? — услышали мы, постучав, испуганный голос.
— Откройте, полиция! — властно крикнул Ковальски. В квартире послышался шум, потом — звон разбиваемого стекла.
— Ломайте дверь! — воскликнул я. — Он убегает через окно.
По команде Ковальски полицейские вышибли дверь. Мы бросились в комнату: она была пуста, окно — распахнуто.
— Вот он! — закричал я. Ирвин, прихрамывая, перебегал дорогу, ведущую в сквер. Вскочив на подоконник, я прыгнул вниз: к счастью, удачно. Вслед за мной прыгнул Ковальски, затем — полицеиские.