Детективное агентство 'Альтернатива'

Шекли Роберт

– Кто вы, ребята?
– спросил я, прерывая довольно тяжелое молчание, наступившее после ухода троицы.

– Я Пако, - ответил тот, который и до сих пор вел переговоры.
– Он Эдуарде. А вы должен быть Хоб Дракониан.

Я сообразил, что, конечно, "должен быть", но в данный момент это мне не доставляло удовольствия.

– Мы партнеры вашего друга Фрэнки Фолкона, - пояснил Пако.

– Я не знал, что у Фрэнки есть партнеры.

– Молчаливые партнеры, - продолжал Пако.
– Мы вложили деньги в его бизнес. Это, парень, много денег.

–

Так вы партнеры, - вроде как согласился я.
– А что вы здесь делаете?

– Ищем наши инвестиции.

– Вы прилетели во Францию и теперь угрожаете мне оружием из-за пяти досок для виндсерфинга?

– Какой к черту виндсерфинг!
– явно рассердился Пако.
– Мы интересуемся содержимым, вот что нам надо.

– Разве они сделаны не из полиуретана?
– удивился я.

– Парень, я должен говорить это громко? Внутри этих досок мы кладем наш товар.

– Наркотик?
– Я вытаращил на него глаза.
– Вы имеете в виду марихуану?

– Он думает, мы говорим "сигареты с марихуаной"!
– Пако посмотрел на Эдуарде и засмеялся.
– Мы обсуждаем, парень, черную героиновую смолу. Настоящий мексиканский продукт. Тончайший героин в мире.

Внезапно у меня в голове все сложилось в цельную картину: черная героиновая смола из затонувшего танкера, идущего в Орегон, будто нефть разливается по побережью. Яростное желание мексиканских банд распространить свой продукт по роскошным кафе европейского общества. Позже я узнал, что для них стало навязчивой идеей, вопросом статуса продавать свой героин под носом у наркобаронов Марселя и победить конкурентов. Они считали, что хотя французский героин и вполне ничего, но он старомоден, а мексиканский продукт новый он лучше и самое главное - он мексиканский. Странно: национальная гордость при торговле таким товаром. Но с другой стороны, мне кажется правильным и вполне естественным, что не только воры в военных мундирах, но и торговцы наркотиками могут быть патриотами.

– И как вы видите, сеньор, - продолжал Пако, - для нас важно получить свой груз. Деньги, конечно, тоже важно. Но мы хотим ввести наш продукт в международное героиновое соревнование, которое в этом году будет в Сан-Себастьяне.

С летного поля донесся звук самолета, заходящего на посадку. Он отвезет Алекса в Парагвай. Это интересно, но не имеет значения. В данный момент я в руках этих парней, и мне лучше бы думать о своих трудностях.

– Никогда не слыхал об этом международном соревновании, - вытаращил я глаза.

– Конечно, о нем не печатают в газетах, - улыбнулся Пако.
– Если вы не слышали о нем, сеньор, то, наверно, потому, что вы не из нашего круга.

Гордое презрение, как у всех людей "его" круга, с которыми я долго имел дело. Да, мне нравился этот человек с автоматом и в рубашке-гуябера. Мне нравятся мужчины, которые гордятся своим товаром.

– Но сейчас, сеньор...
– Он снова вернулся к делу, помахивая автоматом с беззаботной небрежностью, никуда не целясь_ Отблески стали танцевали у меня перед глазами, и я увидел, не прозорливо, не слишком ясно, что попал в

мир неприятностей.
– Сейчас нам больше всего нужна от вас одно: местонахождение досок для виндсерфинга.

– Мой друг, - начал я, - если существует что-то, чего я страстно хочу, то только одного: сообщить вам местонахождение досок для виндсерфинга. Но, увы, кто-то их украл, и мы все горюем об этом.

– Вы не скажете?
– спросил Пако голосом ярмарочного злодея, более злобным, чем само зло.

– Омбре! <Человек! (исп.)>– закричал я, чувствуя приближение развязки.
– Я не могу вам сказать того, чего не знаю!

– Очень плохо, - пробормотал Пако, покачивая головой.
– Боюсь, нам нужен для вас мексиканский болезненный предмет.

– Не надо мексиканский болезненный предмет!
– закричал я.

– Надо мексиканский болезненный предмет. Эдуардо, принеси колющие ножницы и воздушный компрессор из багажника машины.

– Острый инструмент тебе тоже нужен?
– спросил Эдуарде.

– Да, принеси острый инструмент тоже!

Они оба самодовольно усмехнулись, будто мексиканский болезненный предмет был чем-то очень комичным. Конечно, если за его действием наблюдать, а не испытывать на себе. И у меня возникло сильнейшее желание быть зрителем, хотя я вынужден был стать участником... Смятение охватило меня, и в этот момент я услышал собственные слова:

– Ладно, ваша взяла. Мы можем отложить мексиканский болезненный предмет. Я поведу вас к виндсерферам.

– Ты это сделаешь и предашь собственных друзей?

– Конечно, раз это для хорошего дела вроде спасения собственной шкуры. А я верю, что именно это и делаю.

– Да, ты ведешь нас к виндсерферам, а мы позволяем тебе жить. Презрительная усмешка явно отрицала искренность слов, а скривившиеся губы предвещали неминуемое предательство, если нам так повезет, что дойдет и до этого.

– У тебя есть пять секунд сказать нам, куда идти, - поторопил меня Пако.

Великолепно. Мало того, что они поставили передо мной неразрешимую задачу, так еще добавили и лимит времени.

55. УИТОН

Не знаю, как бы я вел себя под пытками. К счастью, мне так и не пришлось этого узнать. Дверной проем вдруг заполнила впечатляющая твидовая громада Уитона.

– Отпустите его, - насмешливо бросил Найджел.
– Ему ничего не известно о виндсерферах.

– Откуда вы знаете, что ему неизвестно о виндсерферах?
– спросил Пако.

– Потому что я сам их забрал.

Мексиканцы искали возможность сделать с Найджелом нечто ужасное, но он встал за шкаф с картотекой. К тому же они заметили, что он вооружен легкой быстрострельной "коброй би стинг", новым индонезийским оружием, которое в прошлом году израильтяне показали на Бейрутской выставке зверств. В другой руке Найджел держал гранату с нервно-паралитическим газом, предназначенную для того, чтобы сосредоточить ваше внимание на небольшой утрате, всего лишь на потере зрения. Правда, только в том случае, если вы не успели вовремя закрыть глаза, когда она начала действовать.