Детективное агентство 'Альтернатива'

Шекли Роберт

– Он хорошо известен, Вико?

– Да, определенно. Он разъезжает по всем соревнованиям, участвует во всех гонках. И уже многие годы ведет дело со своими друзьями. Когда Вико привозит свой груз, он может получить за него более десяти тысяч долларов. И это не только его интерес, но и денежных людей, стоящих за его спиной. В этом причина и его споров с братом. Энрике узнал, что Вико начал заниматься сомнительным бизнесом. И тогда он задержал плату за виндсерферы. Он хотел, чтобы у Вико начались неприятности, стараясь таким путем заставить его, пока не поздно, бросить опасный бизнес. Иначе или его поймает полиция, или убьет какой-нибудь преступник. Энрике решил, что самый лучший способ пустить ваше агентство по следам

Вико. Вселить в него страх. Он точно не знал, что вы собираетесь делать. Однако ваше участие должно было оказать на Вико влияние. По мнению Энрике, этого, вероятно, хватило бы, чтобы заставить Вико отказаться от сделки.

– Но этого не хватило?

– Энрике не правильно представлял положение. Он думал, Вико способен сам определять свои цели. Но он уже не был способен. Он глубоко увяз в отношениях с партнерами. Это два мексиканских бизнесмена с криминальными интересами, они проводили отпуск на Ибице и познакомились с Вико. Виндсерферы представлялись им идеальным средством не только для контрабанды, но и для распространения наркотиков по Европе. Доставить груз - это одно. Но включить его в товарооборот - огромные хлопоты.

Фошон собирался еще более углубиться в тему. Но я услышал уже достаточно. И постарался выбраться оттуда. Есть один человек, которого я должен был увидеть.

58. ПЕР-ЛАШЕЗ; В ОЖИДАНИИ СОЛНЦА

Я поехал на Пер-Лашез - последнее, что я сделал, пока было время до отправления самолета. Пер-Лашез - большое кладбище на востоке Парижа в районе, который называется Бельвиль. Я медленно прогуливался по аллеям среди прославленных мертвых.

Здесь очень много мертвых. Близко к миллиону, как говорят путеводители. И именно здесь мы видим некоторые из крупнейших в культуре имен. Мы видим Марселя Пруста и Эдит Пиаф. Здесь Модильяни и Оскар Уайльд. Мы видим Бальзака, и мы видим Бизе. Колетт и Коро. Мы даже видим здесь Абеляра и Элоизу и мысленно возвращаемся в прошлое <Марсель Пруст (1871 1922) - французский писатель, автор цикла романов "В поисках утраченного времени", его опыт раскрытия внутреннего мира через "поток сознания" оказал влияние па литературу XX века. Эдит Пиаф (настоящая фамилия Гасьон) (1915 1963) эстрадная певица. Амедео Модильяни (1884 - 1920) - итальянский художник. Оскар Уайльд (1854 - 1900) - английский писатель, близкий по духу французской поэзии символизма. Жорж Бизе (1838 - 1875) - французский композитор, автор опер "Кармен", "Искатели жемчуга" и других. Сидони Габриель Клаудин Колетт (1873 - 1954) - французская писательница. Камиль Коро (1796 - 1875) - французский художник. Абеляр и Элоиза - Вероятно, имеются в виду герои автобиографии французского философа и теолога Пьера Абеляра (1079 - 1142). В автобиографии описывается трагическая любовь Абеляра к Элоизе. Или это герои романа в письмах "Юлия, или Новая Элоиза" Жан-Жака Руссо (1712 - 1778), французского писателя и философа.>. Это великое время. Виктор Гюго сказал: "Быть похороненным на Пер-Лашез - все равно что иметь мебель из красного дерева".

Разумеется, он тоже здесь вместе со всей семьей.

Пер-Лашез - прекрасный символ того, чего может достигнуть иностранец в Париже. Мы видим здесь Эжена Ионеско, Айседору Дункан, Гертруду Стайн и Алису Б. Токлас <Эжен Ионеско (род. 1912) - французский драматург, один из зачинателей драмы абсурда. Айседора Дункан (1877 - 1927) - американская танцовщица, одна из основательниц школы танца модерн. Гертруда Стайн (1874 - 1946) - американская писательница, теоретик литературы. "Автобиография Алисы Б. Токлас" - её биографическое произведение.>.

Я кивнул им, мысленно, конечно. Но не их я пришел повидать. Тот, кто мне нужен, живет в блоке А, направо отсюда.

Привет, Джим. Леди и джентльмены, здесь лежит Джим Моррисон, поэт и певец определенной репутации, образец для подражания в дни моей молодости, который приехал в Париж

с визитом и остался его постоянным обитателем.

Джим, говорю я, в первые минуты, вернувшись в Париж я подумал, мне надо проведать тебя и сказать, какое прекрасное место ты выбрал, чтобы умереть, если тебе уж так надо умереть и ты сам не возражаешь против этого. Но потом что-то изменилось, и сейчас я пришел сказать, Джим, здесь и правда очень мило и, наверно, ты собираешься оставаться здесь столько, сколько возможно. Потому что теперь тебе никогда не позволят выбраться отсюда. Но это не правильно, Джим, ведь тебя не было намерения оставаться здесь, ты просто проходил мимо. Джим, возвращайся в Америку, там еще есть молодость и красота, талант и любовь. Конечно, там много всяких пакостей, но бывает и много хорошего. Как я хотел бы перенести тебя туда. Америка хорошее место, хотя прежде всего мне надо бы признать, что бит - музыку нашего поколения трудно продолжить.

Почему я чувствую себя таким неприкаянным? Дело благополучно закончилось. Мне заплатили.

Потом я вспомнил, что забыл задать Джиму вопрос.

"Джим, если бы ты был на моем месте, что бы ты сделал?"

Но теперь уже слишком поздно. Мне все придется решать самому.

Я вышел на площадь Гамбетта и взял такси до аэропорта де Голля. И не оглянулся. Потом вошел в аэропорт и направился прямо к конторке "Трансуорлд Эрлайнс". Конец моей европейской мечты. Нью-Джерси, я возвращаюсь.

Нас соблазняет Париж нашей мечты. Мы, американцы, приезжаем сюда в поисках нашего прошлого, а если и не нашего, то хотя бы такого прошлого, с которым мы можем ассоциировать себя. Такого, про которое можем сказать: это мое, этот город, эта женщина, эта культура, эта цивилизация. Париж - родина изгнанников.

Увы, ведь мы не выбираем наши собственные архетипы. Они действуют внутри нас. Я говорил себе: лучше иметь Париж в сознании, чем под ногами. Лучше жить в Америке с памятью о Париже, чем в Париже с памятью об Америке. Прежняя грязная промышленная родина призывает нас вернуться, потому что, если быть точным, она не красивая, не древняя, не благословенная. Наша родина бросает нам вызов: вложить наши ценности там, где нуждаются в них, а не тратить наше время там, где они уже есть.

Я никогда не задумывался над подобными вещами, но каким-то образом знал, что это значит. До того как я уехал из Америки, я даже не подозревал, что существует американская цивилизация. И теперь я возвращался к ней.

Я стоял в очереди на регистрацию к конторке "Трансуорлд Эйрлайнс".

– Привет, старина, - обратился ко мне человек, стоявший впереди.
– Вы похожи на американца. Откуда вы?

– Из Нью-Джерси, - услышал я свои слова.

– Шутите? Я тоже. А там откуда?

– Снаффс-Лендинг.

– Шутите! Я живу в Хобокене, можно сказать, соседняя дверь. Это делает нас почти что родственниками, разве нет?

Он был общительным, симпатичным человеком, мне не хотелось его обижать. Легкий костюм цвета электрик с темно-бордовым кантом на лацканах принадлежал к тому сорту одежды, которую в маленьких городах торговцы товарами для мужчин продают отпускникам, едущим в Европу, как якобы туристическую Во мне что-то поднялось, и я буркнул:

– На самом деле мы вовсе не родственники. На самом деле я живу не в Нью-Джерси. Я живу в Париже.

– Тогда почему же вы летите в аэропорт "Кеннеди"?
– Мои слова явно озадачили его.

– А я и не лечу, - пробормотал я, поворачиваясь к выходу.
– Я пришел посмотреть, как улетаете вы. Всего хорошего

Он окинул меня недоумевающим взглядом, но улыбнулся и помахал рукой Потом он пошел к самолету. Минуту спустя я тоже ушел и вернулся к Русу и Розмари, чтобы переночевать у них, пока найду себе комнату.

Вы ведь знаете, в этой авиакомпании можно сдать билет и получить назад деньги в любое время.