Детективное агентство "Штык" 2 (сборник)
Шрифт:
— А мне нравится возиться самому, - признался Кабанкин.
– И разве мы куда-то торопимся?
Не говоря уже о том, что Ахмат в запале, как всегда, преувиличивал их богатства.
— Да, здесь хорошо, - признал Ахмат, - натуральная еда, натуральная вода, личный пляж с чистой водой, натуральные девки... натуральные клиенты!
— А когда они были ненатуральные?
– изумился Кабанкин и быстро добавил.
– Местные мутанты не в счет, они по меркам Тырнова и не мутанты даже, так, ерунда.
— Хорош болтать о ерунде и болтать
– донесся сварливый голос Варравы.
– Буря уже близко!
— Лучше бы мы завели собаку, - проворчал Ахмат беззлобно, - она точно ест и ворчит меньше.
— Это ты просто молодой, мелкий карлик, - засмеялся Цок, - не видел Собачьего острова, там, в Багровом море! Уж там бы тебя облаяли да самого на цепь посадили, кха-ха-кха!
Он охранял особняк (хотя дураки, желающие заполучить маготех союза городов, и сократились изрядно в численности), возился в заброшенном саду и даже помогал Олесе в ее теплицах, ворчал и ссорился с Листвой и Тузовым, цокал своим новым протезом и в общем, сразу вжился, словно всю жизнь провел с "Штыком". Только в расследованиях не участвовал, ворчал, что наелся этого на всю жизнь еще в страже.
— Ладно, и правда, пора сворачиваться, - сказал Кабанкин, собирая инструменты.
– Продолжим после бури.
Но после бури продолжить не удалось, так как едва небо снова стало синим и безоблачным, в бывший особняк Фойдов, занимаемый "Штыком", заявился новый клиент. Слез с велорикши и тот едва не взлетел на велосипеде, удирая в город, словно до сих пор боялся несуществующего уже "проклятия призраков".
— Тарк Вандах!
– громко представился прибывший, сопровождаемый Цоком от самых ворот.
Рука его дернулась, словно он собирался протянуть ее для рукопожатия, но вовремя остановился. От Тарка несло травами и растениями, землей, и сам он выглядел крепким таким, загорелым до черноты крестьянином, что с утра до ночи в поле.
В общем, вся жизнь среди природы, особенно местной и Вандах то ли отвык, то ли изначально не знал обо всех опасностях рукопожатий и прочих контактов тел. Магия природы вокруг, как объясняла Олеся, работала не хуже щитов союза, даже лучше, не требовалось прибегать к синтезатору и чистить воду, за исключением дней грязных бурь и сразу после них.
Варрава кивнул и ушел, как всегда, мол, привел под охраной, а расследование сами ведите.
— Прослышал, что вы, значит, мастера по всяким загадкам и тайнам, ну и подумал, дай рискну и приеду, авось разберутся, а как ваши теплицы увидел, так сразу понял, что попал куда надо!
— Вы видели мои теплицы?
– вдруг улыбнулась Олеся.
Рука ее начала подкручивать локон.
— А то, сразу их разглядел и ощутил, у меня с детства любовь к растениям, и они мне тем же отвечают, значит, чувствуют во мне родственную душу!
– горделиво объявил Вандах.
– Ожидали даже, что меня заберут эльфы, но мне и так хорошо, среди растений и ваши
Ахмат громко фыркнул:
— ... к природе!
Тарк вдруг нахмурился, уставился на Олесю, которая перестала крутить локон.
— Метресс, я вижу, что вы сродни эльфам и сильны в магии природы!
Глаза Листвы сверкнули, буквально, и Кабанкин отступил на шаг, ощутив сильнейшую опасность. Но Олеся тут же уняла себя, а Вандах так и не понял, что находился на волоске от смерти.
— Вы любите растения и должны понять мою боль! О, мои растения!
– Тарк закрыл лицо руками.
— Что с ними случилось?
– торопливо спросил Кабанкин, пока Вандах не заплакал.
Не потому, что ему так уж претил вид плачущего человека, возможно отчасти мутанта, а просто не хотелось тратить время попусту. Вначале суть дела, а потом рыдай, сколько влезет.
— Они погибли!
– возопил громогласно Вандах, вскидывая руки к небу.
– Погибли! Умерли! Убиты! О, мои детки!
И затем все же зарыдал громко.
— Какая-то неестественная любовь к растениям, - заметил Ахмат, отлетая чуть дальше.
Вандах рыдал, уткнувшись в стол, который опасно трещал и раскачивался. Олеся взирала на Тарка с помесью страсти и жадного любопытства, с каким дети разбирают новую игрушку.
— Нормальная любовь, - ответила Листва, доставшая нечто вроде цветного стеклышка, посмотрела сквозь него на Вандаха и кивнула.
– В нем очень сильное сродство с магией природы, неудивительно, что его прочили в эльфы.
— Разве эльфами не рождаются?
– полюбопытствовал Ахмат.
Он и раньше задавал подобные вопросы, но только сейчас Олеся снизошла до ответов, а так она обычно хмыкала, фыркала, хрюкала, ворчала про глупого карлика и предлагала получить магическое образование в Ведьмянске, если Ахмат сможет.
— Эльфами стали те, кто имел сродство к магии природы, вроде него, - Олеся указала подбородками на рыдающего Вандаха.
– Гномами и цвергами, те, кто имел сродство с камнем и ремеслами, и так далее, не буду перечислять всех. Они часть природы и растения для них словно родственники, поэтому наш гость так их любит, и чувствует, что называется душой. На самом деле это неосознанная врожденная магия и при должном обучении, из него вышел бы неплохой маг.
— А вместо этого получился рыдающий фермер, - хохотнул Тузов.
– Что?
— Не годится так говорить о клиенте, тем более в его присутствии, - укорил Кабанкин.
— Не обращайте внимания, - отмахнулась Олеся.
– Эмоции - часть природы, и все, кто имеет сродство с ней, и сами эльфы, всегда выражают их открыто, мощно, не сдерживаясь, в отличие от людей. Это ни хорошо и ни плохо, это сама их натура, и понятно. Если бы вдруг кто-то сейчас срубил леса на всех островах, рыдания эльфов подняли бы уровень Пенного моря метра на два.
— Рыдания?
– презрительно спросил Тузов.