Детективные романы и повести
Шрифт:
— Это значит, что перед нами был очень талантливый актер, изображавший Николсона.
— Но кто же он?
— Бэссингтон! — выдохнул Бобби. — Роджер Бэссин-гтон! Мы с самого начала пошли по верному следу, а потом, как идиоты, попались на крючок.
— Бэссингтон?! — прошептала Френки. — Ты прав, Бобби! Он присутствовал при том, как я подсмеивалась над доктором по поводу «несчастных случаев».
— Тогда — мы пропали! Я еще надеялся, что Бэссингтон каким-нибудь чудом пронюхает, где мы. Теперь же прощай, последняя надежда!
Вдруг они услышали какой-то шум над головой. В следующую минуту через
— Что за черт… — начал Бобби.
Из груды разбитого стекла донесся голос:
— Б-б-бо-б-би…
— Ах, чтоб я пропал!! Да ведь это Бэджер!
Глава XXVIII
Нельзя было терять ни минуты. К счастью, у Бэджера оказался перочинный нож, и с его помощью Бобби и Френки освободились от своих уз.
— Вот так-то лучше! — воскликнул Бобби, потягиваясь и расправляясь. — Ну, как ты, Френки? Не изменила своего мнения о нашем друге Николсоне?
— Ты прав, Бобби. Это, конечно, Роджер Бэссингтон. Но он здорово сыграл свою роль.
— Я учился в Ок-ксфорде с одним Б-б-э-эссингтон-ном. В-в-е-ликолепный актер. Но ж-жулик и п-прощелы-га. Он под-д-делал на чеке п-п-подпись отца. Ста-а-а-рик з-з-замял дело.
Френки и Бобби одновременно подумали о том, что если бы посвятили Бэджера в свои дела, то получили бы ценную информацию и избежали многих бед.
— Специалист по подделке подписей! — задумчиво произнесла Френки. — Твое письмо, Бобби, — отличная работа! Только откуда он мог узнать твой почерк?
— Если он заодно с четой Кейман, то, вероятно, видел мое письмо относительно Уилби.
— А ч-ч-что мы будем д-д-делать дальше?
— А дальше — мы станем за этой дверью. И когда наш друг вернется, что, вероятно, будет довольно скоро, мы прыгнем на него и свяжем. Вот будет для него сюрприз! Как ты, Бэджер, согласен?
— О, б-б-безусловно!
— Что же касается тебя, Френки, то когда послышатся на лестнице шаги, тебе лучше сесть обратно на стул. Как только он откроет дверь, то сразу увидит тебя и войдет, ничего не подозревая. А теперь давайте поговорим.
Усевшись на полу, Френки и Бобби заставили Бэджера рассказать, каким чудом он очутился здесь. Бэджер, оказывается, попав в очередную неприятность с векселями, кредиторами и прочим, решил срочно разыскать Бобби. Тот не оставил ему никакого адреса и сказал только, что должен поставить «Бентли» в Стэверли. Бэджер направился в Стэверли в надежде занять у Бобби немного денег. Он был уверен, что такую машину, как зеленый «Бентли», легко будет обнаружить в таком маленьком местечке, как Стэверли. И действительно, он наскочил на «Бентли» еще до того, как попал в Стэверли. Машина стояла на дороге, у какого-то кабачка, пустая. Увидев на заднем сиденье груду хлама, Бэджер решил спрятаться в ней и сделать Бобби сюрприз.
На самом же деле произошло следующее: из кабачка вышел шофер в зеленой ливрее, и Бэджер, поглядывая из своего укрытия, был потрясен, увидев, что это не Бобби. Бэджеру показалось, что лицо этого человека ему знакомо, но он не мог вспомнить, откуда. Незнакомец сел в машину и поехал. Бэджер оказался в затруднительном положении. Довольно трудно объясняться и извиняться, когда машина движется со скоростью
Наконец, автомобиль достиг места назначения — Тьюдор Коттедж. Шофер заехал в гараж, оставил там машину и ушел, заперев за собой дверь гаража. Бэджер оказался узником. Через маленькое окошечко он спустя полчаса увидел, как подошла к дому Френки, как она свистела и как вошла в дом. Это сильно поразило Бэджера. У него зародилось подозрение, что не все благополучно. Так или иначе, он решил сам во всем разобраться. С помощью инструментов, лежавших в гараже, он сломал замок и отправился на розыски. Все окна на первом этаже были закрыты. Тогда Бэджер забрался на крышу, чтобы оттуда заглянуть в окна верхнего этажа Ползая по крыше, он наткнулся на чердачное окно. Счастливый случай и вес Бэджера сделали остальное.
Когда Бэджер закончил свой рассказ, Бобби, слушавший его затаив дыхание, сказал:
— Если бы не ты, Бэджер, мы с Френки примерно через час были бы трупами.
И он рассказал в общих чертах все, что произошло с ним и Френки. К концу повествования послышались шаги на лестнице.
— Быстро по местам! Сейчас мы покажем нашему другу Бэссингтону такой спектакль, что он ахнет!
Френки устроилась в поникшей позе на сломанном стуле, Бобби и Бэджер заняли свои места за дверью. Шаги приближались. В дверной щели показался свет. В замке повернулся ключ, и дверь открылась. Едва их тюремщик переступил порог комнаты, как Бобби и Бэджер накинулись на него сзади.
Все было кончено в несколько минут. Не ожидавшего нападения Бэссингтона свалили на пол и связали теми же веревками, какими недавно он перевязывал Бобби и Френки.
— Добрый вечер, мистер Бэссингтон, — голос Бобби звучал торжествующе и насмешливо. — Неплохой вечер для похорон, не правда ли?
Глава XXIX
Человек на полу больше не делал попыток притворяться. Его маска была сорвана — он заговорил своим собственным приятным тенором.
— Итак, все же вы победили! Очень неожиданно и чрезвычайно прискорбно. А я думал, что держу вас прочно в руках.
— Это вы подделали письмо Бобби? — спросила Френки.
— У меня есть небольшой талант в этой области, — скромно ответил Роджер.
— А как вам удалось поймать Бобби?
Лежа на спине, приятно улыбаясь, Роджер с видимым удовольствием просвещал сйоих тюремщиков.
— Я был уверен, что он поедет в лечебницу Николсона. Мне оставалось только спрятаться в кустах и ждать. Когда он довольно неловко свалился с дерева, я был позади. Подождав, пока уляжется шум, я аккуратно стукнул его по затылку, перетащил в машину и увез сюда. К утру я уже был дома.
— А что с Мойрой? — поинтересовался Бобби. — Вам удалось куда-то заманить ее?
Роджер — посмеивался. Вопрос, казалось, позабавил его.
— Умение подделывать почерк — очень полезный талант, мой дорогой Джоне.
— Вы — свинья! — ответил Бобби.
— Почему вы выдали себя за доктора Николсона? — Френки все еще не удовлетворила своего законного любопытства.
— Вы были так уверены, что бедный доктор по уши погряз в преступлениях, что я решил воспользоваться этим.
— А на самом деле — он ни в чем не виновен?