Детективные романы и повести
Шрифт:
— Итак, если бы не медицинское заключение, — спросил он, поднимаясь, — вы с уверенностью подтвердили бы свои слова?
— Да, — ответил мистер Осборн. — Это мой конек — запоминать лица. — Он усмехнулся. — Скольких своих клиентов я удивлял. Спрашиваю, бывало, как ваша астма, лучше? Вы приходили ко мне в марте. С рецептом доктора Харгрейвза. Вот уж они удивлялись! Очень помогало мне в деле. Покупателям нравится, когда их помнят.
Лежен вздохнул.
— Такой свидетель, как вы, незаменим на суде, — сказал он. — Опознать человека — дело непростое. Некоторые вообще ничего не
Мистер Осборн рассмеялся.
— От таких показаний мало толку.
— Конечно, свидетель, как вы, — это клад.
Мистер Осборн засиял от удовольствия.
— Это природное качество, — скромно ответил он. — Но я его развивал. И еще я неплохой фокусник. Веселю ребятишек на рождество. Извините, мистер Лежен, а что это у вас в кармане?
Он протянул руку и вытащил у инспектора из кармана маленькую пепельницу.
— Ну и ну, а еще в полиции служите!
Мистер Осборн весело расхохотался, а с ним и Лежен. Потом он вздохнул:
— Так мечтал об отдыхе. А теперь — скучаю по аптеке, по людям. Так и с вами может получиться. Строите, наверно, планы спокойной жизни, а потом будете скучать по своей интересной работе.
Лежен улыбнулся.
— Работа полицейского не так романтична и интересна, как вам кажется, мистер Осборн. По большей части это упорный и тяжкий труд. Не всегда мы гоняемся за преступниками по таинственным следам. Иногда это обычная повседневная работа.
Мистера Осборна слова инспектора, казалось, ничуть не убедили.
— Вам лучше знать, — сказал он. — До свидания, мистер Лежен, и простите, что не сумел вам помочь.
Если от меня что-нибудь потребуется, в любое время… — Я дам вам тогда знать, — пообещал Лежен.
Глава XI
Рассказывает Марк Истербрук
Сначала Гермия. Потом Корриган.
Что же, может, я и в самом деле валяю дурака?
Принимаю вздор за истинную правду. Эта притворщица и лгунья Тирза Грей совсем меня загипнотизировала. А я доверчивый и суеверный осел.
Я решил забыть обо всем этом. Что мне за дело в конце концов?
И в то же время у меня в ушах звучал голос миссис Колтроп:
— Вы должны что-то предпринять!
Хорошо ей — а что именно?
— Нужно, чтобы кто-то вам помог!
Я просил Гермию о помощи. Просил Корригана — больше обращаться не к кому.
А если…
Я задумался.
И тут же подошел к телефону и позвонил миссис Оливер.
— Алло. Говорит Марк Истербрук.
— Слушаю.
— Не можете вы мне сказать, как зовут ту девушку, что была на празднике у Роуды?
— Как же ее зовут… Постойте… Да, конечно, Джинджер. Вот как.
— Это я знаю. А фамилия?
— Представления не имею. Теперь никогда не говорят фамилий. Только имена. — Миссис Оливер помолчала, а потом добавила:
— Вы позвоните Роуде, она вам скажет.
Мне ее предложение не понравилось, почему-то я испытывал неловкость.
— Нет,
— Но это же очень просто, — подбодрила меня миссис Оливер. — Скажите, что потеряли ее адрес, не можете вспомнить фамилию и что вы обещали ей прислать свою книгу, или вернуть носовой платок — она его вам дала, когда у вас шла носом кровь, — или вы ей хотите сообщить адрес одних богатых знакомых, им нужно реставрировать картину. Подойдет? А то я могу еще что-нибудь придумать, если хотите.
— Подойдет, подойдет, — заверил я.
Через минуту я уже разговаривал с Роудой.
— Джинджер? — спросила Роуда. — Сейчас я тебе дам номер ее телефона. Каприкорн 35987. Записал?
— Фамилия? Корриган. Кэтрин Корриган. Что ты сказал?
— Ничего. Спасибо, Роуда.
Странное совпадение. Корриган. Двое Корриганов. Может быть, это предзнаменование.
Я набрал ее номер.
Джинджер сидела напротив меня за столиком в кафе, где договорились встретиться. Она выглядела точно так же, как и в Мач Дипинг, — шапка рыжих волос, симпатичные веснушки и внимательные зеленые глаза. Я ею залюбовался.
— Найти вас было целое дело, — сказал я. — Не знаю ни фамилии, ни адреса, ни телефона. А у меня серьезная проблема.
— Так говорит моя приходящая служанка. Обычно это означает, что ей нужно купить новую кастрюльку или щетку — чистить ковер, или еще что-нибудь такое же скучное.
— Вам не придется ничего покупать, — заверил я.
И рассказал ей все. Рассказывать ей было легче, чем Гермии: Джинджер уже знала «Белого Коня» и его обитателей. Кончив свой рассказ, я отвел взгляд. Мне не хотелось видеть ее реакцию. Не хотелось увидеть снисходительную усмешку или откровенное недоверие. Моя история звучала еще более идиотски, чем обычно. Никто (разве что миссис Колтроп) не мог понять моего состояния. Я рисовал вилкой узоры на пластиковой поверхности стола.
Джинджер спросила деловито:
— Это все?
— Все, — ответил я.
— И что вы собираетесь предпринять?
— А вы думаете — нужно?
— Конечно! Кто-то же должен этим заняться. Разве можно сидеть сложа руки и смотреть, как целая организация расправляется с людьми?
— А что я могу сделать?
Я готов был броситься ей на шею.
Она наморщила лоб. У меня потеплело на сердце. Теперь я не один.
Затем она задумчиво произнесла:
— Нужно выяснить, что все это значит.
— Согласен. Но как?
— Придумаем. Может, я сумею помочь.
— Сумеете? Вы ведь целый день на работе.
— Можно многое сделать после работы.
Она снова задумчиво нахмурилась.
— Та девица. Которая ужинала с вами после «Макбета». Пэм или как ее так. Она что-то знает.
— Да, но она перепугалась, не стала даже разговаривать со мной, когда я хотел ее расспросить. Она боится. Она не станет говорить.
— Вот тут-то я и смогу помочь, — уверенно заявила Джинджер. — Мне она скажет многое, чего ни за что не скажет вам. Устройте, чтобы мы все встретились, сможете? Она с вашим приятелем и мы с вами. Поедем в варьете, поужинаем или еще что-нибудь. — Она вдруг остановилась. — Только, наверное, это очень дорого?