Дети Абсолюта. Храбрость и Скромность

Клена Харб

К тому моменту в зале уже не было никого, кроме худенькой официантки с коротко подстриженными рыжими волосами и большими каре-зелеными глазами, наивно смотрящими на мир. Она сосредоточенно мыла пол и тихонько напевала популярную композицию. Ее звали Эйвери Фелтер. Она приехала сюда вместе со своими друзьями из маленького городка Валдаара, расположенного на севере Атарии.

Она нравилась Нейтану. Последние пару месяцев он заходил сюда, чтобы выпить с ней после смены и послушать рассказы о времени, проведенном Эви на родине.

– Вы уже закрываетесь?
–

шутливо спросил владелец ресторана, бесшумно подойдя к работнице.

Юная официантка, вздрогнув, оглянулась.

– Вы меня напугали! Не думала, что кто-то здесь еще остался.

– Я искуплю свою вину, - тихо произнес он.
– Бросай швабру, пойдем прогуляемся немного!

В Голубой Месяц темнело рано. Время стояло позднее, и безлюдную улицу уже освещали немногочисленные фонари. Нейтан достал самокрутку, раскурил и передал Эйвери.

– Будешь?

Эви застыла в нерешительности.

– Ты не куришь такое?
– усмехнувшись, спросил он.

– А если я скажу, что только такое и курю, вы не уволите меня за ненадлежащее поведение?
– в ее глазах заплясали хитрые огоньки.

– Тогда тебе придется со мной еще и выпить, чтобы загладить сей аморальный факт твоей биографии, - сурово произнес Нейтан.
– А уволю я тебя, если не уберешь официозный тон. Начальник я никакой, и уважать меня за это не стоит. К тому же мы с тобой давно знакомы.

– А что делать с разницей в возрасте?
– спросила Эйвери, облокачиваясь на крыльцо.

– Не брать в расчет, пожалуй! У нас этой разницы меньше десяти лет. Я даже в отцы тебе не сгожусь. Хватит выделываться! На вот, покури лучше.

Эви крепко затянулась и через несколько мгновений с наслаждение выдохнула облако дыма.

– Юг Атарии?

– Нет. Мой знакомый сказал, что это таттаренарский сорт. Или...

– Именно!
– голосом твердо знающего разницу человека произнесла она.
– Тебя надули, босс. Но, нужно отметить, эта тоже хороша!

Они докончили самокрутку в тишине и зашли в теплое помещение ресторана. Нейтан взял два стакана, наполнил их льдом наполовину, добавил на глаз керинейскую дубовую настойку, и протянул один из них Эйвери.

– У тебя какие-то проблемы? Никогда не видела, чтобы ты курил что-то кроме сигарет, - спросила она.

– Я устал!
– утомленно ответил шеф.
– Не физически, морально. Не хочу выглядеть перед тобой тряпкой, поэтому героически буду молчать о неприятностях. Лучше расскажи что-нибудь интересное. Твои истории меня здорово занимают.

– Прости, но у меня сегодня нет на это ни сил, ни желания. Давай просто допьем и разойдемся по домам.

– Включи тогда хотя бы музыку, а то сидим как на похоронах.

Эйвери подошла к электрофону, поставила пластинку Марти Саймонс "Танцующие в темноте" и пощелкала переключателем.

– Нейт, эта старая рухлядь снова не пашет.

– Ну оставь ее. Я потом что-нибудь придумаю, - пробормотал хозяин ресторана. Новость об очередной поломке даже не расстроила его.

Разговор не клеился, музыка умерла, поэтому они сели на диван

за столиком и начали заниматься своими делами. Подсознание каждого, чуть подверженное воздействию выкуренного, подсказывало разуму, что для слов сейчас не время. Нейтан прихватил с собой бутылку настойки и периодически подливал себе в стремительно опустошаемый стакан, а Эйвери отвернулась к окну и рассматривала безлюдную улицу. Через какое-то время она вдруг запела негромко:

Я не могу обо всем говорить лишь тебе,

И целовать лишь тебя одного не могу

Но я могу обещать, что танец свой в темноте

Я для тебя одного приберегу

И бесконечен полет, и пустота в голове,

И моя доля - для всех танцевать напоказ

Это призванье мое - они золотом платят мне

С тебя же отдельная плата - свет твоих глаз!

Нейтан отставил недопитую настойку и с удивлением посмотрел на подчиненную, так кстати ставшую для него верной приятельницей. Эйвери тем временем продолжала, уже во весь голос:

И каждый хочет меня своею сделать женой,

И каждый дарит мне все, что я захочу

Но кто бы поменялся своим местом со мной

Я за внимание своею свободой плачу

Ты, без сомнения, увяз в моей красоте,

Боишься, что меня кто-то другой украдет

Но я могу обещать, что танцевать в темноте

Мы будем вместе, пока ночь не пройдет!

– Невероятно, - начальник с одобрением похлопал ее по плечу.
– Я готов поклясться, что ты поешь гораздо глубже и чувственнее, чем прима Саймонс. Почему бы тебе не заняться музыкальной карьерой профессионально?

Сейчас он явственно ощущал наличие в стихах некого скрытого подтекста. Может, автор песни и сама не знала, что зашифровала между строк тайное послание. Но неудачливому дельцу казалось, что этот всем известный хит из прошлой эпохи был придуман лишь для того, чтобы быть услышанным в этот вечер. Чтобы он, Нейтан, что-то понял. Но что именно он должен был понять, все как-то ускользало от его восприятия. Просить же Эйвери исполнить песню снова он не стал, так как, по его мнению, это выглядело бы странно.

– Судьба никогда не давала мне ни единого шанса продемонстрировать свои таланты в нужный момент. Ни разу за девятнадцать лет. Я не знаю, как объяснить это иначе, - печально вздохнула Эви.
– Иногда я думаю, что вот все мои друзья чего-то добились. А я сижу здесь и не представляю, что мне делать дальше. И нужно ли вообще что-то делать. Мне просто не везет, наверное. Насколько я жалко выгляжу, когда говорю об этом?

– Ты выглядишь абсолютно нормально, - безапелляционно произнес ее шеф.
– Просто у нас сегодня вечер печали по нереализованным амбициям. На самом деле в твоем возрасте многие не знают, что делать и куда идти. Жизнь выведет тебя на нужную тропинку, я уверен. Просто доверься ей! У тебя еще все впереди. Если ты размышляешь об этом, то ответ сам тебя найдет.