Дети Абсолюта. Храбрость и Скромность
Шрифт:
– Не знаю. Мне кажется, что ты просто перейдешь на новый уровень после очередной смерти и станешь его обитателем. Мы, инициированные, можем присутствовать там в качестве гостей. Например, мы попадаем на него во время инициации, когда получаем Дар.
– А как мне снова туда попасть?
– Сама я ничего подобного не умею, и в МС этому не учат, - с некоторой грустью проговорила МакЛейн.
– Я слышала, что существуют особые техники, практикуемые в Палире и Юстиоре. Но Сирин говорит, что в этих странах власть присвоили лидеры оппозиции, поэтому мы не контактируем с их мотивационными парламентами, даже не знаем
– Я вот совсем не помню, что там было - только огромный Глаз в неестественно ярком небе и все. А ты, Хитер? Что ты видела?
Храбрость взяла со стола пачку сигарет, достала одну и закурила, рассматривая скатерть.
– Я не люблю вспоминать об инициации. Последний раз я говорила о ней с Сирин шесть лет назад, когда меня вербовали.
– Это такая большая тайна?
– насторожился я.
– У меня тоже есть секрет, связанный с инициацией. Я даже Сирин о нем не рассказывал. Может, обменяемся?
– Тим, моя история не слишком веселая, - вздохнула напарница.
– И это не то, чем я могу гордиться.
– Я же не из простого любопытства спрашиваю. Мне первый раз в жизни захотелось узнать о прошлом другого человека. Ты же не откажешь своему младшему товарищу?
– Уговорил, - она грустно улыбнулась.
– Но пообещай, что ты никому об этом не расскажешь. Иначе я не стану вытаскивать тебя с поля боя снова.
Хитер потушила недокуренную сигарету и тут же закурила еще одну. Через некоторое время она наконец начала рассказ. И чем больше я узнавал о ней, тем яснее понимал: моя тайна ни в какое сравнение не шла с тем, что пришлось пережить Храбрости.
Восемь лет назад в семье Джорджа МакЛейна, человека с безукоризненной репутацией, произошла страшная трагедия. Его старшая дочь Хитер, умница и красавица, одна из лучших учениц в гимназии, убежала из дома с патлатым алкоголиком Дагом Стивенсоном, вокалистом группы "Гром и Молния". Вместе с ней "убежали" и часть семейных драгоценностей, а также наличные сбережения, спрятанные миссис МакЛейн в раритетной супнице.
В те годы о таком явлении, как "групи", мало кто помнил. Так называли девушек-фанаток, занимающихся обустройством быта своих кумиров и оказывающих им интимные услуги. Тридцать-сорок лет назад, во времена расцвета рок-музыки, многие поклонницы хотели занять это место. Некоторым даже удавалось в итоге выйти замуж за своего стареющего избранника, желающего остепениться. Несколько групи вскоре и сами стали успешными исполнительницами, но большинство людей относилось к ним с презрением и насмешкой. Именно это слово с пеной у рта повторял мистер МакЛейн, день за днем проклиная родную дочь.
– Это вертихвостка стала иблисовой групи! Я отдал тысячи ризо на ее воспитание и обучение, а она променяла свою семью на этого урода!
О том, что Хитер в тот момент исполнилось лишь пятнадцать лет, он и думать не хотел, его волновало лишь общественное мнение. Поэтому он не стал заявлять в департамент розыска о побеге непослушного ребенка, а друзьям и соседям рассказал, что девочка поехала учиться в Ильденикану. Миссис МакЛейн же была женщиной инфантильной и боялась идти наперекор супругу.
Следующие два года юная бунтарка прожила в многочисленных съемных квартирах, где останавливался ее возлюбленный
"Малышка, метнись за пивком!".
"У Мейсена баба залетела, поправилась сильно. Это платье стало ей мало. Вот, примерь, может, тебе подойдет".
"Иблис, Хитер! Я устал и хочу жрать! Тащи сюда свою костлявую задницу и корми меня!".
Сейчас Храбрость с содроганием вспоминала о тех временах, но тогда подобное обращение делало ее счастливой. Что же заставило настоящую Клушу кардинально измениться?
В какой-то момент друзья Дага поняли, что скакать по провинциям и петь песни о безрадостном будущем и несправедливом правительстве, это не то, чем бы они хотели заниматься всю свою жизнь. По этому поводу "Гром и молния" решили закатить грандиозный скандал с выбиванием стекол и зубов, а Стивенсон, прихватив юную подружку, вернулся в Кенсвуд. Без группы, без друзей, без работы. Хитер утешала его как могла и однажды пообещала своему кумиру попросить денег у родителей. Она надеялась, что отец сумел простить дочь за два года, проведенных в разлуке. Но Джордж захлопнул дверь у нее перед носом, а мать даже не вышла поздороваться.
Даг воспринял подобное отношение как личное оскорбление. В тот вечер он много выпил и решил сам поговорить с мистером МакЛейном. Хитер сразу не понравилась эта идея, но остановить разбушевавшегося приятеля она не смогла. Ей оставалось только поехать с ним и попытаться смягчить назревающий конфликт.
Когда они подъехали к дому, был поздний вечер. В окнах не горел свет - вся семья уже спала. Стивенсон вышел из машины и остановился возле забора. Набрав в легкие побольше воздуха, он заорал что есть мочи:
– Старый вонючий тюфяк, я два года содержал твою дочь! А ты пожалел для меня денег? Забирай свое отродье и плати мне за передержку! Я не нанимался нянькой для твоей соплячки!
Будущая Храбрость в оцепенении слушала Дага. Его слова причиняли Хитер нестерпимую боль. До того момента она считала Стивенсона своим женихом и даже не сомневалась в том, что он любит ее.
Неудачливый музыкант кричал еще пару минут, но не получил ответа. Окончательно рассвирепев, он открыл калитку и прошел на участок. Вздрогнув, Хитер выскочила из машины и побежала за ним. В окнах загорелся свет. Когда Стивенсон подходил к двери, она открылась, и на порог вышел сонный мистер МакЛейн.
– Что случилось? Что вам нужно?
– он не понимал, что происходит.
– Хитер! Почему ты здесь?
Даг схватил его за ворот халата и затащил в дом. На некоторое время они исчезли из поля зрения МакЛейн, а когда появились снова, Стивенсон избивал ее отца. Беглянка не испытывала к Джорджу привязанности, уважения или любви. Но она не могла допустить, чтобы рассвирепевший здоровяк причинил ему вред. Подбежав к своему парню, Хитер попыталась остановить его, но он с легкостью оттолкнул ее на пол. Несчастная сильно ударилась головой, а Стивенсон, взяв с полки канделябр, начал избивать им семейного диктатора.