Дети Афродиты
Шрифт:
Дядя Митя замолчал, вздохнул тяжело. Глянул на Ольгу, жестом приказал – давай выпьем, мол. Опрокинул в рот рюмку, крякнул, зажмурился на секунду. Генка сидел, пережидал терпеливо. Наконец, не выдержал, спросил тихо:
– И что, дядь Мить? Что этот знакомый о ней рассказал?
– Да ничего особенного, Генк. В принципе, то, о чем я и думал. Нашел ее тот самый бандит, который казначей, а может, она сама его нашла… В общем, жила она с ним. К тому времени уж беременная была…
– Что?! – воскликнули Ольга с Генкой одновременно, подавшись корпусами к дяде Мите. Потом переглянулись в
– Да, да, не удивляйтесь так шибко, чего уж… Баба она молодая была, еще и сорока не было, когда я ее след обнаружил. Да, сестричка у вас тогда народилась, сиротинушки вы мои горемычные. Тоже, стало быть, сиротинушка сестричка-то ваша.
– Почему? Почему наша сестричка сиротинушка? – с бьющимся сердцем спросила Ольга. – Это что же… Анна умерла, да?
– Да не… – махнул рукой дядя Митя, – нет, что ты. Я ж не к тому про сиротинушку-то сказал. Я к тому, что не успела она родить, как загремела под статью вместе со своим казначеем. Видать, он и ее приспособил под свои воровские дела. Насколько я знаю, ему пятнашку впаяли, а ей всего пять… Три года общего режима и два года колонии-поселения.
– Как это? Беременной – и пять лет? – удивленно спросил Генка.
– Ну, ты даешь, Генк… – вздохнув, снисходительно глянул на племянника дядя Митя. – Она родить успела, пока следствие шло, не пять же лет бабе в положении ходить.
– А ты что, дядь Мить, никак ей не помог? Ты ж сам говоришь, что как раз нашел ее в это время!
– Ну да, нашел… И что с того, что нашел? Как бы я ей помог-то? Побег бы устроил, что ли? Единственное, что сделал, на суд сходил, это да… Специально туда поперся, чтобы на нее посмотреть. Сел, значит, в последнем ряду, долго на нее глядел… И знаете, как отрезало. Она уж не та баба была, ой, не та…
– В смысле, не та? – тихо спросил Генка.
– А не знаю, как объяснить… Так бывает, племяш. Бывает, ищешь всю жизнь чего-то, стремишься, как одержимый, а потом найдешь, и – пшик… И не надо тебе уже ничего… Бывает, Генка, бывает.
– А потом? Потом что с ней было, дядь Мить? Не знаешь?
Дядя Митя глянул на племянника исподлобья, молча налил себе самогонки, молча выпил, даже Ольгу не стал приглашать в компанию. Поставив рюмку на стол, задумчиво поскреб шею за ухом, отвернул лицо в сторону. И выдохнул тяжело:
– Не знаю даже, рассказывать вам или нет… Я ведь про это никому, ни одной живой душе… Это ведь мой грех, дальше-то. Хотя, если с другой стороны смотреть, я не на исповеди вроде. Может, помилосердствуете, ребятки? Хватит вам и того, что уже узнали?
Ольга с Генкой переглянулись, будто спросили друг друга – как оно нам? Правда хватит? Или нет? Ольга пожала плечами, а Генка снова повернул голову к дяде Мите:
– Нет, не хватит. Мы все хотим знать, до конца. Пожалуйста, дядь Мить. Я думаю, и тебе лучше станет, когда все расскажешь. Душа облегчится.
– Что ж, может, ты и прав… Ладно, расскажу, что ж. В общем, приходила она ко мне потом, после колонии-то. Три года отмотала, ее выпустили, потом должна была на поселение уехать. Вот аккурат перед тем, как на поселение отправиться, она ко мне и приходила. Она у меня это, ребятки… Как бы помощи просила… Ну, денег чтоб дал. А я ее не принял, даже в дом
– А куда она на поселение уехала, дядь Мить? Далеко?
– Не знаю, Генка. Все, дальше уже ничего не знаю. Разбередили мне душу, мать твою… Ей ведь и денег-то немного надо было, а я не дал! А ведь мог бы…
– Ну ладно, чего ты, дядь Мить, перестань, столько лет прошло… – задумчиво отмахнулся Генка. – Вот бы узнать, куда она уехала, а? А вдруг она там жить осталась?
– А что, это мысль! – кивнула головой Ольга, соглашаясь. – Действительно, вполне могла остаться. А куда ей идти-то было? С ребенком? Я слышала, многие так и остаются жить в этих колониях-поселениях, работают там…
– Если хотите, могу справки навести, – тихо вступил в диалог дядя Митя, и они удивленно повернули к нему головы.
– Что, правда, дядь Мить? – недоверчиво уточнил Генка.
– Ну, стопроцентно не обещаю, конечно, но попробовать можно. У меня в этой системе тоже знакомцы водятся. Не начальники, конечно, но рядовые-то служаки как раз с большей охотой помогут, чем начальники. Даже и магарыча не попросят, за «спасибо» сделают, это уж общеизвестно. А начальник, он же от страха перетрясется весь – и за утечку информации, и что взятку взял… Ладно, попробую я. Если она фамилию не сменила, конечно. Хотя наверняка не сменила, Васнецовой осталась по паспорту. Не повел же ее этот бандит в загс, я думаю…
– А когда вы узнаете, дядь Мить? – нетерпеливо перебил его Генка.
– Да на днях и узнаю, что ж. Как узнаю, так тебе на телефон и брякну. Только вы особо не надейтесь, конечно… Хорошо, если она и впрямь с ребенком на поселении жить осталась. А если нет… Тогда уж все. Тогда ищи ветра в поле…
Когда прощались, добрая Мария сунула Ольге в руки пакет с гостинцами, робко огладила по плечу:
– Тебе кушать больше надо, ишь, какая мозглая! Геночкина-то Маринка у нас справная, а ты… Я тебе там сальцо положила, не побрезгуй, наворачивай дома с хлебушком.
– Спасибо… – растроганно пожала плечами Ольга, заглядывая в пакет.
– Ой, да чего там… Приезжай еще вместе с Геночкой! И с Маринкой! Мы рады будем!
– Да, спасибо… Спасибо вам. До свидания…
Какое-то время ехали молча. Генка, не отрываясь, смотрел на дорогу. Ольга взглядывала на него сбоку, не решаясь заговорить, чувствовала его напряжение – вон, как желваки ходуном ходят. Наконец не выдержала:
– Надо же… Выходит, еще одна сестра у тебя есть, на сей раз младшая…
– И что? – немного с вызовом спросил Генка, по-прежнему глядя вперед.