Дети Ананси
Шрифт:
Внизу она назвала свое имя в домофон, и, пожужжав, устройство впустило ее в холл, а, когда она поднялась наверх, в приемной ее ждал сам Грэхем Хорикс.
— Как наши дела, дорогая? Как поживаем?
— Нам нужно поговорить с глазу на глаз, Грэхем, — сказала Мэв. — Сейчас же.
Грэхем Хорикс кривенько улыбнулся. Странно, но большинство его потаенных фантазий начинались с того, что Мэв произносила как раз такую фразу, а после переходила к «Ты мне нужен, Грэхем, сейчас же», или «Ах, Грэхем, я была такой нехорошей девочкой, меня нужно немедленно наказать», или в редких
Они прошли в его кабинет.
К некоторому разочарованию Грэхема Хорикса, Мэв ничего не сказала о том, что он нужен ей здесь и сейчас. Даже не сняла пальто. Только открыла портфель и достала оттуда стопку документов, которые положила на стол.
— По предложению управляющего в моем банке я передала банковские балансы и выписки со счетов за последние десять лет независимому аудитору. Еще за то время, когда был жив Моррис. Можешь просмотреть его отчет, если хочешь. Цифры не совпадают. Ни одна. Я подумала, наверное, стоит сначала поговорить с тобой и лишь затем обратиться в полицию. Я сочла, что в память о Моррисе должна это для тебя сделать.
— Верно, — согласился Грэхем Хорикс, вкрадчивый, как змей, подбирающийся к гнезду. — Ах как верно.
— И?
Мэв Ливингстон подняла великолепной формы брови. В лице ее не читалось ничего хорошего. Мэв Ливингстон из его фантазий нравилась Грэхему Хориксу гораздо больше.
— Боюсь, к нам в «Агентство Грэхема Хорикса» ненадолго затесался негодяй, Мэв. На прошлой неделе я сам вызвал полицию, когда сообразил, что что-то неладно. Длинная рука закона уже ведет следствие. Учитывая, что среди наших клиентов много знаменитостей и видных лиц — ты, разумеется, в их числе, Мэв, — полиция держит рот на замке, и кто станет их в этом винить?
Лицо Мэв Ливингстон ничуть не смягчилось, и, несколько обескураженный, Грэхем Хорикс попробовал зайти с другой стороны:
— Полиция очень надеется вернуть если не все деньги, то большую их часть.
Мэв кивнула, и Грэхем Хорикс расслабился, но только чуть-чуть.
— Можно спросить, как звали негодяя?
— Чарльз Нанси. Должен сказать, я доверял ему безоговорочно. Для меня это был истинный шок.
— А-а… Он казался таким милым.
— Внешность бывает обманчива, — напомнил Грэхем Хорикс.
Тут она улыбнулась — и очень ласковой, нежной улыбкой.
— Не выйдет, Грэхем. Подлог тянется уже целую вечность и начался задолго до появления здесь Чарльза Нанси. Возможно, задолго до появления меня самой. Моррис абсолютно тебе доверял, а ты его обкрадывал. И с твоих слов получается, что ты пытаешься подставить одного из своих сотрудников… или переложить вину на кого-то из сообщников… Так вот, не выйдет.
— Да, не выйдет, — покаянно согласился Грэхем Хорикс. — Извини.
Она взяла со стола документы.
— Так, из чистого интереса, сколько, по-твоему, ты выдоил из нас с Моррисом за эти годы? Я бы сказала, около трех миллионов.
— Э-э-э… — Теперь он совсем не улыбался. Сумма была гораздо большей, но все-таки. — Вроде того.
Они смотрели друг на друга, и Грэхем
— Что, если… — начал он. — Что, если я все верну? Полностью, наличными, прямо сейчас. С процентами. Скажем, пятьдесят процентов от названной суммы.
— Ты предлагаешь мне четыре с половиной миллиона фунтов? Наличными?
Грэхем Хорикс улыбнулся — в точности так, как улыбнулась бы кобра перед броском.
— Абсо-ненно. Если пойдешь в полицию, я буду все отрицать и найму лучших адвокатов. В худшем случае после крайне длительного процесса, на котором мне придется всеми доступными способами чернить доброе имя Морриса, меня приговорят к десяти — двенадцати годам тюрьмы. Максимум. Если буду хорошо себя вести, возможно, даже выйду через пять лет, а ты уж поверь, я стану образцовым заключенным. Учитывая, как у нас переполнены тюрьмы, большую часть срока я отсижу в тюрьме нестрогого режима или меня будут даже отпускать на день. Тут особых проблем не возникнет. А вот для тебя оборотная изнанка в том, что денег ты не получишь ни фартинга. Альтернатива: помалкивать, получить все деньги, какие тебе нужны, и даже больше и дать мне немного времени, чтобы… поступить порядочно. Если понимаешь, о чем я.
Мэв задумалась.
— Очень бы хотелось, чтобы ты сгнил в тюрьме, — сказала она, но потом со вздохом кивнула. — Ладно. Я возьму деньги. И никогда больше не буду иметь с тобой дела. Все последующие чеки с ройялти пойдут прямо ко мне.
— Абсо-ненно. Сейф вон там, — указал он.
У дальней стены стоял книжный-шкаф, на полках которого выстроились одинаковые, как близнецы, переплетенные в кожу собрания сочинения Диккенса, Теккерея, Тролопа и Остен — непрочитанные, еще даже не разрезанные. Грэхем Хорикс тронул один томик, и книжный шкаф отъехал в сторону, открывая дверь, выкрашенную под цвет стены.
Мэв задумалась, есть ли на двери цифровой код, но нет, имелась лишь замочная скважина, в которую Грэхем Хорикс вставил большой латунный ключ. Дверь распахнулась. Сунув руку внутрь, Грэхем Хорикс щелкнул выключателем. За дверью оказалась узкая комната, по стенам которой тянулись неумело прибитые полки. В дальнем конце стоял небольшой несгораемый шкаф.
— Можешь взять наличными, или драгоценностями, или и тем и другим, — напрямик сказал он. — Я бы посоветовал последнее. У меня тут есть кое-какое недурное антикварное золото. Очень удобно в перевозке.
Открыв несколько стальных шкатулок, он поднес содержимое к свету. Заблестели, замерцали, запереливались кольца, цепочки и медальоны.
Мэв невольно открыла рот от удивления.
— Сама посмотри, — предложил Грэхем Хорикс, и она протиснулась мимо него: это была истинная сокровищница.
Потянув за золотую цепочку, Мэв подняла повыше медальон, чтобы восхищенно его рассмотреть.
— Какая красота, — сказала она. — Он, наверное, стоит…
И осеклась. В выпуклом медальоне отразилось какое-то движение у нее за спиной, и она повернулась, а потому удар молотком пришелся ей не по затылку, как рассчитывал Грэхем Хорикс, а лишь вскользь по скуле.