Дети апокалипсиса
Шрифт:
Так. Подъезд у меня в доме крайний, и вообще – квартира стратегическая – верхняя угловая, окна на две стороны выходят. Идеальная позиция хоть для снайпера, хоть для наблюдателя. При этом, правда, особо привлекательная для воров и вражеских гранатометчиков.
От первых батя поклеил на стекла бронепленку класса защиты А3 – устанут долбиться. А от вторых дома все равно не отсидеться…
На два этажа ниже – квартира Ильи, сына начштаба заставы, капитана Фридмана.
Илья – типичный курчавый интеллигент, с полноценной аналитической
Поначалу его с удовольствием гнобили одноклассники, самоутверждаясь за счет слабейшего. А потом увяли, поймав цепочку неприятностей и лишившись времени на сомнительные развлечения. Нет, Илья не стучал и не пакостил. Просто как-то само собой получалось, что его обидчики регулярно влипали в неприятности, раз за разом вытаскивая худшую карту из всех возможных раскладов.
Вряд ли кроме меня кто-то еще догадывался о его роли в потрясающих двор и школу событиях. Под моим подозрительным взглядом Илья лишь смущенно улыбался и разводил руками:
– Стратегическое планирование, ничего личного.
Умен, зараза…
Нащупав правильную персону для первого визита – удовлетворенно киваю. С Ильей у меня отношения хорошие. Взаимное уважение, сцементированное обстоятельствами первого знакомства. Ну не смог я как-то пройти мимо, когда тощего малолетку щемила пара ржущих быдло-гопарей. Поймал я взгляд затравленных, но не ждущих помощи глаз, и вскипела во мне родовая Правда. Не додавила ее, видать, чернуха современного мира…
В тот раз мы отмахались. Причем вдвоем.
Курчавый недоросль не сбежал, а крутился под ногами, порхая, как бабочка с оборванными крыльями, и жаля, как пчела-пацифист. Не особо больно, но очень неприятно, обидно и абсолютно безжалостно. Казалось, что ему все равно, куда и как бить. Подставился – получи в пах. Пригнулся – вцепится в волосы. Обернешься – атакует лицо. Причем не кулаком в переносицу, а как получится. Схватить за ноздрю, порвать щеку, ткнуть в глаз…
Безумие? Если и оно – то контролируемое, холодное. Как он сам потом сказал – лучше уж пару раз получить люлей и заработать репутацию безбашенного, чем служить ежедневной грушей для битья. Я тогда лишь пожал плечами – у каждого свой путь.
Парень он неунывающий, в любых проблемах всегда видит возможности. Как и всякому пацану – «Путь Силы» ему нравился больше, чем «Дорога Безумца». Помощи он не просил, дальше пробивался уже сам. Получая тумаки и сплевывая кровавую слюну, он взял-таки ситуацию под контроль и «уважать себя заставил». Его перестали задирать «по приколу», а били уже за конкретные дела. Не дал денег «правильным пацанам», не отозвался на обидное «погоняло».
Но… Илья это Илья. И горе тем, кто этого не понимает.
Опосредованное влияние на ситуацию – вот он, правильный термин.
Резко обострились отношения у двух конкурирующих компашек двора. На два года заехал в спецшколу
Вот такой вот он – Илья. Идеальный аналитик и штабист. Лучше его в ситуации никто не разберется, а значит – «нам туда дорога»!
Но перед тем, как спуститься к соседу, мне обязательно нужно снова заглянуть в квартиру Кирилла и Карины. Страшновато, брезгливо, но надо! Слишком много вопросов, и слишком мало ответов! На полке отложенных дел уже полноценный завал! Да и со своими страхами нужно бороться. Пока они еще маленькие, пока корней не пустили. Иначе вырастет в душе могучий лес кошмаров – напалмом не выкорчевать…
Подхожу к соседской двери, проворачиваю в замке позаимствованный ключ. Нажимаю на ручку, осторожно распахиваю противно скрипнувшую дверь.
В квартире темно, мрачно и никакого трупного запаха. Может, нафантазировала детвора? У меня вон тоже лет до пяти «жил» под кроватью ужасный монстр. И я готов был биться смертным боем с теми, кто мне не верил. Хотя, если честно, он и сейчас там живет. Только – тссс!
Решительно выдыхаю, обхватываю покрепче биту, медленно захожу в прихожую. Вокруг – следы непродолжительной робинзонады. Хаос игрушек, рисунки на обоях, спящие под одеялом поники, наказанный в углу заяц.
Страшно… Страшно хочется кого-то убить… Того, кто за все это ответственен.
Вновь приходится успокаиваться. Собственные реакции напрягают. Организм сходит с ума – в ответ на любой раздражитель следует мгновенный выброс адреналина. Бей-беги! Как неглубоко, оказывается, в нас прячется первобытный зверь…
Ладно, прорвемся!
Вытираю о футболку вспотевшие ладони, сворачиваю по коридору направо – по направлению к кухне. Ступаю осторожно – обходя спящие игрушки и нарисованные на паркете «классики».
В тесном пространстве малометражной кухоньки я сразу понимаю – ребята не фантазировали. На крохотном угловом диванчике сидела мертвая бабушка. Заметно усохшая, со странно посеревшей кожей – но вполне узнаваемая. Голова откинута назад, рот распахнут, в полумраке поблескивает керамика вставных зубов.
Чур меня чур! Жуткое зрелище…
Я покойников страсть как не люблю. Потусторонние они какие-то. Рядом с ними в голову сразу лезет всякая чертовщина. Привидения, монстры, зомби и прочая мракобесия.
Силы воли хватает только на то, чтобы трусливо не пятиться. Неторопливо поворачиваюсь, выхожу гордо и свободно, как человек, а не тварь дрожащая.
Пытаюсь выйти…
За спиной что-то негромко падает, и я, испуганным зайцем, подпрыгиваю на месте. Разворачиваюсь практически в прыжке, с яростным оскалом вскидывая биту. Ничего рационального, сплошные рефлексы.