Дети Бесконечности-8

Ефимов Алексей, Викарти

– Где ты был? Мне грустно без тебя...

– Я...
– Лэйми не знал, что тут сказать, но это оказалось и не нужно: Ксетрайа обвила руками его шею, запрокинула голову, глядя на него. Он тоже обнял её, целуя, и забыв обо всем. Её нагая грудь прижалась к его нагой груди, - и Ксетрайа вдруг со смехом отступила, отпустив его.

– Я вижу, не так ты и устал. Пошли!

– Куда?..
– спросил он, краснея.

Ксетрайа снова засмеялась.

– Домой, куда ещё. Там ужин, между прочим, стынет. И супружеская постель тоже. И я, знаешь, хочу знать, куда это ты пропал, и чем вы там с тезкой занимались.

– С ваймиными снами боролись, - честно ответил Лэйми.
– Мужественно и героически.

–

Со снами бороться - это на тебя похоже, - Ксетрайа хихикнула.
– То-то ты вчера лягался.

– Я лягался во сне?
– осторожно спросил Лэйми.

Она улыбнулась.

– Угу. И говорил "ой, Кс, не надо!"

– Это мне щекотка твоя снилась, - Лэйми невольно передернулся, и Ксетрайа вновь хихикнула.

– Ещё и не так сниться будет, милый мой. А то завел, знаешь, привычку бросать подруг и уноситься невесть куда. Ладно, всё, домой пошли, надо ванную полностью испытать, наконец, а то столько старалась...
– она потянула его за руку, и Лэйми пошел рядом с ней, неотрывно глядя на неё, невольно ёжась, и, в то же время, улыбаясь. Сейчас он не думал уже ни о чем, кроме подруги.

* * *

Проснулся Лэйми совсем не романтично, - ему приснилось, что он провалился в болото и тонет, захлебываясь в тине. Опомнившись, он обнаружил, что погребен под какой-то душной, шелковистой массой, закрывшей лицо, и остервенело замахал руками и ногами, пытаясь разбросать её. Запутавшись в ней, он несколько секунд не мог вздохнуть, и на самом деле спросонья испугался. Вчера Ксетрайа придумала такую же, как у тезки, постель в виде глубокой чаши с кучей одеял и подушек - после того, как подруга выбралась из неё, он провалился на самое дно, и оказался погребен под ними.

Пробившись, наконец, к поверхности, он жадно втянул свежий воздух и замер, растянувшись с невероятным наслаждением. После вчерашних "занятий" все мускулы ныли, - но при всем этом он чувствовал себя на удивление хорошо. Но, как и всегда после долгого сна, поваляться в постели не вышло, - низ живота почти сразу же свела острая резь, и Лэйми, тихо выругавшись, прямо как есть, нагишом, помчался в сортир, где задержался довольно надолго.

Покончив с делами, он взглянул в зеркало, - на свою сонную и встрепанную физию, - и, решив, что сойдет и так, отправился на поиски подруги.

Ксетрайа, разумеется, оказалась на кухне, примерно в таком же виде, как и он сам, - черные блестящие волосы дико растрепаны, падая в кра­сивом беспорядке на стройную гладкую спину, из-под них весело блестят длинные, темно-зеленые глаза. На верхней части её бедер лежал поясок из нескольких ниток похожих на ручейки цепочек тончайшей работы, соединяю­щих тяжелые звезды-шарики из зеркального серебра, - их длинные острые лучи заметно вдавливались в чуткую кожу. Рот подруги то и дело приоткрывался в улыбке, демон­стрируя белоснежные зубы, а глаза словно свети­лись. Несмотря на всё вчерашнее, выглядела она тоже очень бодро: гибкое тело подобралось, она даже ходила на подушечках босых ног, не опираясь на пятки, и вообще, поразительно напоминала ди­кую кошку. Одета Ксетрайа была лишь в крупные бусы из темно-зеленого, в тон глаз, стекла, - на запястьях, щиколотках, шее... Одна нитка бус удерживала волосы, и ещё несколько ниток мелких бус лежали на бедрах. Всё это осталось на ней с их вчерашних "занятий", и в этих, оттеняющих её коричнево-золотую кожу бусах, подруга смотрелась очень соблазнительно. Пальцы её босых ног были туго стянуты пропущенными между них пёстрыми четы­рехцветными шнурками, - очень старая, хониарская ещё фенечка, которую Лэйми запомнил с первых их встреч - когда, обмирая от собственной наглости, он целовал эти самые пальцы...

Подруга

крутилась по кухне, казалось, вовсе не замечая его, и Лэйми плюхнулся в углу, прямо на пол, бессовестно любуясь ей. С такой точки зрения Ксетрайа смотрелась ещё... интереснее, и он даже пожалел о том, что сейчас ему пока не хочется ничего... Стол в кухне был большой и прочный, и иногда после такого вот любования подруга оказывалась на нем, скрестив пятки на его загривке, но сейчас...

Вчера Ксетрайа в самом деле... испытала все предусмотренные в ванной... удобства, вернее, они вдвоем их испытали, - что было крайне увлекательно, но сил отняло немало. Оказалось действительно очень... удобно, но некоторые... вещи приводили Лэйми в тихий ужас - как, например, некая поперечина, к которой было очень удобно привязывать его поднятые над головой руки - так, что он весь вытягивался в струну, касаясь пола лишь пальцами босых ног. Так Ксетрайа оказалось очень удобно щекотать все чуткие места, которых на его беззащитном нагом теле нашлось на удивление много. В итоге он оборжался до икоты, и, кажется, едва не сдох, - а ребра и живот до сих пор ныли от судорог.

При мысли, что всё это будет теперь повторяться вполне регулярно, Лэйми весь обмирал, он и сам не знал, от чего - восторга или паники. С другой стороны, будет, бесспорно, очень интересно отомстить подруге таким же образом...

Закончив собирать на стол, Ксетрайа, наконец, "заметила" его, остановившись над ним и насмешливо глядя сверху вниз.

– Ой, что это с тобой? Никак совсем ослаб от голода?

Лэйми улыбнулся, глядя на неё. Довольно глупо, как он понимал.

– А ну-ка, поднимайся. Нечего валяться тут, - она ловко поймала его за ухо и потянула, заставляя подняться.
– Отощал-то как, бедный, живот совсем подвело...
– её легкие ладошки скользнули по животу Лэйми, который и впрямь судорожно прижался к позвоночнику. Кожа там была очень чувствительной, - и подруга бессовестно пользовалась этим. Лэйми бездумно обнял её, его ладони скользнули по её гладкой спине вниз, на изгиб поясницы и горячую круглую попу, - и Ксетрайа со смехом отступила назад.

– У нас гости, так что одевайся быстрее.

Вздохнув, Лэйми побрел в спальню. Повязав парео вокруг бедер, он вернулся в кухню, где уже сидел бесстыдно зевающий тезка с Аханой. Вид у него был рассеянный и сонный, он жмурился, глядя на свет. Покусанные уши и крайне довольный вид подруги вполне явно говорили о причине.

– Плохо спалось?
– участливо спросила Ксетрайа.

– Мне Ахана за отца мстила, всю ночь, - обиженно сказал тезка, приоткрыв один глаз.
– Я не против, конечно, но сколько можно-то...

Ахана хихикнула. Судя по всему, она сперва до судорог запугала несчастного юноша, - а потом сообщила, что искупить свою вину он может лишь одним способом...

Плюхнувшись за стол, Лэйми, наконец, заметил, что их тут четверо, - а тарелок пять.

– Отец будет?
– спросил он у тезки.

– Конечно, - Ахана вновь хихикнула.

Сердце у Лэйми екнуло, - но прежде, чем он успел испугаться, в комнату вошел Вайми. Бодрый, веселый, одетый в синее парео и бусы - такие же, как у Ксетрайа, только темно-синие, и та хихикнула. Вайми тоже бессовестно зевнул - так широко, что из всех черт на его лице остался, казалось, один рот, - и плюхнулся за стол.

– Плохо спалось?
– ляпнул Лэйми.

Вайми улыбнулся ему - так радостно и широко, что сердце у того ушло в пятки. Он вспомнил Бурю... Бури - и то, что они, на самом деле, всего лишь тени...

– Ужасно, - Вайми снова бессовестно зевнул.
– Хрень всякая снилась, просто спасу нет.

Тезка невольно хихикнул - и осекся, покраснев, когда Вайми взглянул на него.

– Ну, и что теперь будет?
– весьма нервно спросил он.

– Будет то, что за Бурями вы больше бегать не будете, - Вайми снова зевнул.