Дети богов
Шрифт:
– Это я как раз понимаю, – сказал Джек. – А вот чего я не понимаю, так это того, что вы тут все сгрудились над каким-то бедным камнем, пусть даже и с древними рунами, а вот целый храм вас не интересует.
– Что?! Какой храм?
Лица Морония, Кайла и даже Евы Краун выражали крайнюю степень удивления, граничащую с шоком. Чтобы не рисковать душевным здоровьем ученых, Стоун кивнул головой в сторону высокой насыпи, с которой ему пришлось возвращаться на крики Морония.
– Вон там за горушкой есть целый храм, сплошь покрытый всякими орнаментами и значками навроде тех, к которым вы с таким трепетом относитесь.
–
Мороний вскочил с колен и, растолкав всех в стороны, понесся по горной круче в сторону, указанную Джеком. Кайл и Ева побежали за ним следом, но догнать старика им не удавалось. Стоун в очередной раз задумался, что возраст Морония вызывает у него двойственные ощущения. Его манера выражаться, вечное брюзжание, очки, борода и непомерная начитанность создавали образ немолодого человека, но так ли это было на самом деле? Глядя как «старец» ловко перепрыгивает через камни, штурмуя довольно крутую насыпь, детектив мысленно пометил себе, что ему следовало бы с этим разобраться.
С улыбкой глядя на ребяческий восторг, охвативший ученых при виде каменного сооружения, Джек обернулся к немке, оставшейся стоять рядом с ним.
– Как вас зовут?
– Хельга.
– Полагаю мне представляться не надо. Во всяком случае, ваш друг Фогель был довольно хорошо информирован обо мне.
– Герр Фогель хорошо информирован обо всем, офицер Стоун. – Немка нарочно подчеркнула окончание фразы, чтобы Джек проникся ее познаниями в чужой биографии.
– Почему вы приказали не стрелять в нас на лесопилке? – Джек посмотрел прямо в светлые глаза блондинки. Темная униформа откровенно хорошо шла ей, подчеркивая все достоинства спортивной фигуры.
– Я? Не припомню такого. Если бы у меня была возможность, я пристрелила бы вас и сейчас. Всех вас, – с вызовом произнесла она и вздернула слегка курносый нос кверху.
– Не думаю. Что-то человеческое в вас все же должно быть.
– Просто дайте мне оружие, и я разрешу все ваши сомнения, – Хельга была непреклонна.
– Пожалуй, не буду играть с огнем. Шагайте наверх! Нам надо поторапливаться.
Девушка зашагала по влажным камням вперед. Идя за ней следом, Стоун любовался ее горделивой осанкой и твердой походкой. Хельга явно не чувствовала себя пленницей и не испытывала дискомфорта по этому поводу. Впрочем, она все же была на своей территории и, может быть, с этим была связана ее самонадеянность. Джек чувствовал большую усталость за прошедшие сутки. Отсутствие полноценного отдыха и питания, странные климатические условия подводного и подземного мира, повышенные физические нагрузки и бесконечные псевдонаучные разговоры про магию – все это несколько притупляло в нем желание разбираться и анализировать происходящее. Он устал и сейчас отрешенно плелся позади всех, наслаждаясь мгновениями, когда его никто не видит, и можно немного перевести дух. Вскоре они поднимутся к храму, и ему снова придется взять на себя роль лидера. А пока можно расслабиться.
Храм представлял собой высокое здание, сложенное из огромных каменных блоков и примыкавшее вплотную к высокой стене горы. Его стены были украшены множеством рунических символов, а вместо колонн, подпиравших своды, в различных позах сидели фигуры диковинных животных с женскими лицами и подобием огромных крыльев за спиной.
– Что это за место? – спросил Джек, подходя к группе ученых,
– Вне всякого сомнения – это древнее кладбище, – безапелляционно заявил Мороний.
– С чего вы взяли?
– Вон над входом, видите? Это тотен-руна. Она похожа на руну жизни Альгиз, которую я вам уже показывал, только эта перевернута вверх ногами, что, собственно, и означает «смерть». А сбоку от нее находится опфер-руна, знак самопожертвования. И наконец, вон там руна бога войны Тора, а также руна непримиримости в бою.
– Честно говоря, у меня есть одна версия, – сказал Пирсон, внимательно разглядывая каменные барельефы.
– И какова же она? – поинтересовался Мороний, готовый защищать свою теорию о древнем кладбище.
– Я думаю, что это Вальхалла, дворец для павших доблестных воинов. Я согласен с Моронием относительно его трактовки этих рун, и потому полагаю, что статуи женщин с крыльями представляют собой валькирий, которые и доставляют сюда воинов, отдавших свои жизни в бою.
– И зачем им дворец? – спросил Джек, удивленный тем, что Кайл и Мороний, пожалуй, впервые были единодушны в своих выводах.
– Ну, легенда гласит, что здесь павшие воины каждый день восстают из мертвых, чтобы снова надеть доспехи и вступить в бой. Весь день они бьются насмерть, а вечером вновь восстают, чтобы сесть за общий стол и всю ночь пировать. Так они будут делать вечно, пока великий бог Один не позовет их на финальную битву под названием Рагнарек.
– Между прочим, – Мороний счел нужным высказаться и по этому поводу, – этот миф очень древний. Поэтому, когда христианство начало бороться с язычеством, то они очень тонко произвели подмену понятий. И тогда Вальхалла стала синонимом ада, а герои, которые покоятся здесь и каждый день продолжают свою битву, превратились в грешников.
– Не очень понимаю, в чем здесь аналогия, – признался Стоун.
– Да все просто, – ответил за Морония Пирсон. – Принцип бесконечной кровавой бойни и ежедневный пир после воскрешения из мертвых с отрастанием отрубленных конечностей были отождествлены христианами с бесконечностью адских мук. Этакий ловкий маркетинг, который довольно сильно исказил изначальный смысл легенды.
– Вот именно, – заметил Мороний, – в христианской религии ведь не говорится о том, что эти «грешники» каждую ночь пируют, веселятся, едят мясо вепря Сехримнира и запивают его медом волшебной козы, которая, между прочим, питается исключительно листьями мирового дерева Иггдрасиль, к плодам которого мы и сами были бы не прочь прикоснуться. Ну, а про прекрасных девушек, ублажающих воинов до утра, в христианской версии информации нет и – подавно.
– И впрямь картинка сильно меняется, – ответил Стоун. – Может быть, зайдем тогда внутрь?
– Непременно зайдем, – утвердительно сказал Пирсон.
Глава корпорации первым пошел по ступеням древнего храма. Антиквар не отставал от него ни на шаг, следом шла Ева, за ней Хельга, и замыкал колонну детектив Стоун. Внутри было темно, потому что наружный свет практически не проникал сюда. Пирсон включил фонарь, а Мороний вновь принялся фотографировать окружающее пространство на телефон. Воздух был сухим и пах чем-то слегка сладковатым, будто кто-то жег здесь сандаловые веточки. Пространство храма быстро наполнилось топотом ног путников, поскольку эхо гулко разносило звуки их шагов по полированным до блеска каменным плитам пола.