Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей
Шрифт:
– Не берусь даже пытаться… Может, скатерть-самобранку?
– Почти. Вручил он нам негативы широкоформатные. С помощью которых обычным кустарным способом фотопечати можно было производить плакаты по технике безопасности. Припоминаешь такие? Родные советские комиксы с призывами не стоять под стрелой, не ковырять в носу и мыть руки перед употреблением ядовитых грибов? Вообще говоря, они никому на фиг нужны не были. Но мы честно снабдили в свое время этими плакатами все предприятия Средней Азии. Нас волшебное слово «план» выручало!
– Вы что снабжали директоров
– Ужас!!! – разгорячился вдруг мой собеседник, – Кого страна вырастила?! Великое слово «план» у них теперь только с наркотой ассоциируется! Эх, в тридцатые года бы вас всех… «План», рыба моя золотая, это «план». «План» – это значит, что если я за квартал определенное количество своего товара не реализую, то меня начальство живьем сожрет. И именно об этом я, сделав печальное лицо, твердил директорам предприятий. И поэтому они, не жалея казенных денег, относились ко мне с пониманием, и плакаты мои, по дешевке предложенные, раскупали. Понимаешь?
– Что ж непонятного. Сетевой маркетинг в чистом виде. Только сейчас они говорят, что их Канадская Оптовая Компания распродажу проводит, а вы на несуществующее начальство жаловались.
– Во как времена изменились! Раньше люди товар покупали, чтобы продавца выручить. А теперь, напротив, только о себе заботясь. Раньше ради взаимовыручки, а теперь чтобы дешевле, чем сосед, отовариться. Сечешь?
Я не секла, потому как при подобных сравнениях необходимо было учитывать еще и тот факт, что раньше люди государственными деньгами распоряжались, а теперь своими кровными. Но спорить с эмоциональным рассказчиком как-то не хотелось.
– В общем, да, – ответила я, – А дальше?
– Что дальше? …
– Нет. После этого периода вы чем занимались?
– Много чем, – суетливо отмахнулся Ожигов, – В перестроечные времена даже спекулянтом был.
– Кто ж им тогда не был? Но, если хотите, я об этом писать не буду.
– Ой, да пиши на здоровье. Официально там всё чисто было. И потом, кто сейчас былые дела ворошить будет? Если копнуть, то за каждым вторым нечто подобное числится.
– Но всё равно, – наивно улыбнулась я, – Такой материал может привлечь нежелательное внимание…
– Не боюсь я сейчас привлекать внимание, – улыбнулся Ожигов, – Не за что им ко мне придраться. Всё у меня сейчас законно, всё стабильно, всё благополучно. Так вот, дай уж дорасскажу. Тогда как раз в моду турецкие спортивные костюмы вошли. Такие, с полосочками вдоль штанины…
– С лампасами?
– Мы с ребятами закупали байковое нижнее бельё. Мужское, разумеется, зачем нам женское… Слегка переделывали покрой, нашивали полосочки, красили тканевыми красителями, рисовали турецкую этикетку.
– Это как? – зачарованно спросила я.
– Сложная система. Поначалу спичкой или иголкой наносили рисунок. Получалась настоящая турецкая этикетка. Потом уже для этих лейб клише вырезали. В общем, у нас тут был цех по пошиву фирменной турецкой продукции. Но тогда все чем-то подобным занимались.
– А сейчас?
– Сейчас… стар я ужо в азартные игры влазить… Честным бизнесом
Интересно, из всего, мною услышанного, можно сделать вывод о том, что с Ожиговым можно иметь дела? Ладно, анализ и точные рекомендации заказчику – это уже дело Шурика. С меня и простого сбора информации достаточно. Кстати, достоверность её установить тоже будет крайне сложно. Но опять же, всё, что могла, я уже совершила. С меня взятки гладки… Итак, бедненькая, перенервничала и кучу народу нервничать заставила. Причем не сама, а на пару с каким-то Злодеем, который, оказывается, не на Ожигова работал, а, видимо, просто ко мне личный антагонизм испытывал, и мне работу просто из вредности портил… Ох, волновал меня этот Некто…. Впрочем, сейчас надо было думать совсем о другом.
– Послушайте, – я решилась на довольно нелепый вопрос, – Если вы ничего не боитесь, то зачем же вам столь серьезная система защиты? Замки с секретами, телохранители, видеокамеры у подъезда…
– Времена такие. Сам себя от шпаны всякой не защитишь, никто не защитит. У меня офис три раза грабили. А теперь вот, сволочи, машину украли… Я к своей Тоёте, как к живому существу, привязан был. Уроды! Поймаю – ноги пообрываю.
Я подумала, что вполне понимаю г-на Ожигова. Автомобиль для меня тоже был не роскошью и не только средством передвижения. Форд был другом. Если Ожигов к своей машине относился так же, то я искренне соболезновала ему в этой утрате, о чем тут же и сообщила. Минут пять мы поговорили о степени привязанности людей к машинам и машин к людям.
– Эти Дети Деточкина, кстати, самозванцы! Так и напиши про них.
– Почему? – удивилась я, – То есть, я понимаю, конечно, что у настоящего Деточкина, может, и не было детей, но…
– Не в этом дело. Они, суки, настоящими Детьми Деточкина прикрываются. Еще во времена Союза, в восьмидесятых годах, существовала такая диссидентская группа. Всесоюзного, между прочим, масштаба была организация. Городов двадцать, географически абсолютно разрозненных, точно, охватывала. Так вот те – были действительно идейными борцами. Они у партийных гнид, которые штаны в кабинете просиживали и народу жить не давали, имущество отбирали. Материальную помощь дет.домам и малоимущим обеспечивали.
– Не знала, что такое было. И в нашем городе?
– В нашем – особенно активно.
– Не верится как-то, – пожала плечами я, – Наверняка, себе всё оставляли, прикрываясь только дет.домами. И потом, кто позволил им судить, имеет ли право эта самая партийная шишка на материальные блага или не имеет?
– Нет! – Ожигов яростно жестикулировал, – Вы, молодежь, просто испорчены новым временем! Мы в вашем возрасте действительно верили в идеи. Ни о какой корысти и речи быть не могло! А партийные шишки? – Ожигов аж побагровел, – Ты даже представить себе не можешь, девочка, сколько судеб сгубили все эти скоты… Мы знали и мстили. И справедливость была на нашей стороне!