Дети Древнего Бога
Шрифт:
Аска задрожала. — Ты сломал ее, тварь!
— Это была ее воля, — сказал он. — Она хотела быть богом, и я дал ей то, чего она хотела. В конце концов, все возвращается ко мне, ведь я Альфа и Омега.
— Ты НЕ БОГ! — отчаянно, зло, бесстрашно вскричала Аска. — Ты можешь быть Сатаной, но ты точно не Создатель!
— Я и есть создатель этой вселенной, — ответил он. — Я глас Внешних Богов, от которых все пошло и к которым все вернется. Я маска, которую они носили, для того чтобы нести их Евангелие существам, сидящим в ловушке того, что они зовут «причиной» и «цивилизацией». Я несу свободу от Закона, закона, который ломает все, что ему
Аска знала свободу, которую он нес, свободу, которую знали те, кто сейчас жил в ней. Свободу зверя, свободу быть монстром. Она не хотела такой свободы. Она не хотела. Все обратное внутри нее, существовало лишь по вине тех жутких существ, которых она убила.
— Мне не нужна твоя свобода, мне не нужна твоя ложь! Ты просто подгоняешь вещи под себя!
— Это правда, — сказал он. — Я покажу тебе.
Она закрыла глаза, но не смогла спрятаться, так как картины, казалось, врезались прямо в глазницы. Смущенный плотник, познавший правду своего убого существования, идущий в пустыню искать мудреца. Его крещение, и его уверенность, которую он так искал, и которая снизошла на него. Ньярлахотеп предложил этому человеку, Иешуа, сыну Иосифа, будущее, которое не было сравнимо с бытием сына человека в своем тихом омуте — он мог быть сыном Бога. Ньярлахотеп снизошел на него в виде голубя, и поселился в его теле.
Настал период скитания, чудес через познание наук Внешних Богов, их сил и следов, через медитации святого духа в нем. Три года подряд он следовал указаниям голоса в своей голове, голоса Ньярлахотепа, уверенный в собственной божественности, он начал путь к предательству самого себя, к началу предсказаний о падении Рима и пришествии Царства Небесного. Но это был триумф, уготованный ему Ньярлахотепом, а после он погиб, и его душа была поглощена Внешними Богами, которым он посвятил себя.
Аска вскричала в негодовании, но все это казалось столь реальным, столь вероятным, что отчаяние начало захватывать ее.
После, Ньярлахотеп появился в облике Иисуса перед своими последователями, и стал формировать свою церковь, церковь, которая подготовит людей к Судному Дню, когда маски человечества будут сброшены, они вернуться к своей настоящее природе, которую они отвергли столько лет тому назад, когда вкусили плода познания добра и зла; тогда они и одели эти маски, скрывающие «зло», которое на самом деле и было их природой. И вот время пришло, Судный День приближался.
Аска едва не сошла с ума, пытаясь отвергнуть все это. Но ведь они могла это видеть, это все было столь реальным. Неужто все, во что она верила — ложь? Ее религия — всего лишь инструмент Ньярлахотепа для уничижения человечества? Всевозможные картины проносились перед ее глазами, крестоносцы, инквизиция, сожжение ведьм, Холокост, все грехи, совершенные во имя Господа. Для чего все это? Неужто все это для Внимающей Пустоты?
Для нее это было слишком много. Она никогда не хотела ничего подобного. Ее пламя вышло потоком; она слышала, как люди за ней обжигаются и умирают, но ей было все равно. Если мир на самом деле таков, то она хотела его уничтожить. Лучше пусть уж ничего не будет, если в этом мире есть только Внешние Боги. Тогда человечеству лучше всего погибнуть.
Ньярлахотеп попытался заговорить, но ее пламя обрушилось на него, в во мгновение превратило в пепел. Он не умер. Он восстанет, она знала это, и это только раззадоривало
Она собрала свои силы. Этот мир должен сгореть. Гореть, гореть, гореть. А если он не сгорит до конца, то она бы умерла, только бы не жить в этом мире.
— Ты уничтожишь своих друзей вместе с врагами? Не будь дурой, он лжет, — сказал голос, — Еще не слишком поздно вернуться назад.
Она посмотрела на океан огня, что окружал ее.
— Кто ты? — осторожно спросила она.
— Я тот, кто послал тебя и остальных моих Архангелов защитить мир во время кризиса. В скорбный час, когда мир будет страдать в руках тех, кто осмеивал меня. И я послал вас, чтобы вы приняли плотскую форму, как и я когда-то, и стали защитниками мира. Но не теми, кто его уничтожит. Ведь ты — Габриэль, и твой свет откроет правду, сожжет беззаконие, но не тронет невинных и убогих. Неужто ты забыла это, дочь моя? — голос был спокойным, но неузнаваемым, то ли мужским, то ли женским.
Аска дрожала в нерешительности, боясь, что это был очередной трюк.
— Кто ты? — повторила она.
— Я начало конца, создатель всего, тот, кто создал миры и все, что есть в них. А ты мое возлюбленное дитя, Габриэль, она из моих ангелов. Помни это, — голос был полон сострадания, и Аска уцепилась за него как за последнюю соломинку.
Были вещи… которые она вспоминала… вспыхивающие картины, разговоры с людьми, Его слова. Была ли это она? Она ли шла впереди сынов Израилевых по время исхода из Египта, она ли говорила с пророками? Но ведь она человек, не так ли? Она Аска, а не ангел. Хотя сейчас она скорее была ангелом, чем Аской.
— Я не могу… я столь потрясена… кто я? — в отчаянии спросила она, и у нее закружилась голова.
— Одна из посланных мною, посланных защитить человечество в век Хаоса, — сказал голос, и он казался громче, так как она стала к нему прислушиваться. — Ты вспомнишь все, когда придет время. Просто верь в меня так, как я верю в тебя.
Аска расплакалась. Она хотела верить, хотела, чтобы ее силы имели источником что-то святое, а не грязь. Но все это могло оказаться очередным трюком. Она хотела верить, но это было так трудно, так трудно верить.
— Я должна… я хочу верить, но я просто… бедная Анна…
— В конце концов, все вернется ко мне, — сказал голос, уже шепча ей на ухо. — Все поймут, пусть для этого потребуется время, и раскаются, так как нет ничего глупее, чем вечно отрицать правду. Ты увидишь ее еще раз, свободной от той лжи, в которую она ввергла себя. Но я хочу, чтобы ты подняла руки, и несла мое слово, ибо есть многие, кто поверит его лжи, если ты не будешь рядом с ними.
— Анна… ты имеешь ввиду…
— Адское пламя сжигает нечистоты. Это твое пламя, открывающее правду. Правда жжет, но, в конце концов, все будет очищено, мир будет единым, как он был когда-то, прежде чем попасть во власть теней и тьмы. Возьмешь ли ты свой меч, Габриэль, и будешь бороться за эту правду?
— Он сказал мне… — она задрожала и обхватила себя за плечи. — Что он… что ты…
— Он отец лжи, ибо он верит, что существует лишь мир, который он создал по моему приказу; он убедил себя в том, что меня никогда не было, что все, что происходит, происходит согласно его воле. Но он тешит себя собственными иллюзиями; он ослепил самого себя. Но даже он может очиститься. Не слушай его ложь, — сказал голос, непонятно, то ли мужской, то ли женский, и внезапно, Аска узнала эти голоса, это были голоса ее родителей.