Дети Джедаев
Шрифт:
— Эта станция должна быть уничтожена, Люк. И как можно скорее. Для этого требуются двое, и один из них — Джедай… Джедай применяет Силу для препятствия стрельбе энклизионной решётки над потолком орудийного отсека достаточно долго, чтобы другой успел взобраться. Именно это собирались сделать мы с Гейтом. Я могу указать тебе или Крей — кто бы из вас ни полез, — какие включать кнопки, в каких реакторах перегружать активные стержни, коль скоро вы доберётесь до верха. А тот, кто останется внизу… В отсеке в конце коридора, у орудийной, есть капсула для мусора специального назначения. Я не знала о ней, когда Гейт — когда мы с Гейтом… —
Наступило молчание, в котором он чувствовал её почти физическое присутствие.
— Всё должно быть именно так, Люк. Ты это знаешь, и я это знаю.
— Не сразу же. В конечном итоге, да, когда у меня будет время.
— Времени нет.
Люк закрыл глаза. Всё, что она сказала, было правдой. Он знал это, и знал, что ей это известно. Наконец он смог лишь произнести:
— Каллиста, я люблю тебя.
Кому он говорил это? Лее — когда-то, до того, как узнал… И он всё ещё любил её, и во многих отношениях точно так же, как прежде. А это было нечто такое, чего он никогда не испытывал, никогда не знал, что может испытать.
— Я не… хочу, чтобы ты умирала.
Её губы прикасаются к его губам, её руки обнимают его… Сон был реальным, более реальным, чем многое, пережитое наяву. Должен быть какой-то способ…
— Люк, — мягко сказала она, — я умерла тридцать лет назад. Просто я, — я рада, что у нас с тобой было это время. Рада, что осталась, чтобы… чтобы узнать тебя.
— Должен быть какой-то способ, — настаивал он. — Крей…
— А что Крей?
Люк резко обернулся на новый голос. Крей стояла, устало прислонясь к двери кабинета. Серебряное одеяло, наполовину скрывавшее её рваный и грязный мундир, сверкало, словно броня; на её покрытом синяками лице были высечены, словно резцом, измученность, горечь и погибшая надежда.
— Превратить её в то, чем теперь стал Никос? Вынуть разные части из компьютеров, соединить вместе большой объём памяти, чтобы закодировать её, так чтобы рядом была металлическая иллюзия для напоминания тебе о том, что это не твоё — и не может быть твоим? Это я сделать могу… если ты хочешь именно этого.
— Ты говорила, что Джинн Алтис научил тебя переводить своё "я", своё сознание, свою… реальность — в другой объект. Ты проделала это, Каллиста, с данным кораблём. Ты ведь действительно здесь, я знаю, что ты здесь…
— Да, — тихо согласилась она. — Тут достаточно цепей, достаточно объёма, достаточно мощи в активной зоне центрального реактора. Но существо из металла, существо, запрограммированное и закодированное, — не человек, и не может быть человеком, Люк. Не в том плане, в каком я сейчас человек.
— Не в том плане, в каком мы с тобой люди. — Крей подошла к ним, её белокурые волосы отблескивали огнём в свете горящей смазки. — Не в том плане, в котором был человеком Никос. Мне никогда вообще не следовало… пытаться идти против того, что должно быть. Моим девизом всегда было: Если не получается, возьми молоток побольше. Или чип поменьше. Никос…
Она покачала головой, помолчала, затем продолжила:
— Он не помнит, как умирал, Люк. Он не помнит никакого перехода. И как бы я ни любила… Никоса… как бы ни любил он меня… Я постоянно возвращаюсь
Губы её скривились, а тёмные глаза обжигали холодом и горечью космического вакуума.
— Если ты хочешь, чтобы я сделала тебе нечто, содержащее закодированную версию её воспоминаний, её сознания… Но это будет не то сознание, которое живёт на этом судне. И ты будешь знать это, и я буду знать это. И та закодированная версия тоже будет знать это.
— Нет, — отвергла Каллиста, и Люк, сквозь слепящий туман горя, всё же заметил, что и он, и Крей смотрели на одно и то же место, словно Каллиста была тут…
А она была на самом деле где угодно, только не тут.
— Спасибо тебе, Крей, — продолжала она. — И не думай, что я не испытывала искушения. Я люблю тебя. Люк, и не хочу… не хочу быть вынужденной покинуть тебя, даже если это означает… быть тем, кем я являюсь теперь, вечно. Но у нас нет выбора. У нас нет времени. И любые компоненты, любые компьютеры, какие ты заберёшь с этого корабля, Крей, будут содержать в себе и Повеление тоже. И если ты отсоединишь оружие, если ты выведешь из строя двигатели, если ты вынешь стержни реакторов и оставишь «Глаз» дрейфовать в темноте космоса, пока не сможешь найти способ построить ещё один компьютер или дройда, не подсоединённых к Повелению… Я думаю, Повеление обманет тебя относительно своего недееспособия. Думаю, оно подождёт, пока ты не повернёшься к нему спиной, и примется разыскивать того, кто позвал его.
— Её надо уничтожить, Люк. Её надо уничтожить сейчас, пока мы ещё можем.
«Нет, — мысленно завопил он. — Нет…» Она сказала, что любила его. Он знал, что это правда.
— По шахте подыматься буду я, Люк, — устало продолжала Крей. — Ты владеешь Силой значительно лучше меня, — добавила она, когда Люк начал было возражать, — но не думаю, что ты сможешь пролевитировать так высоко, а я не смогу сдерживать автоматику достаточно долго для того, чтобы ты сумел забраться с раненой ногой. Если мы не хотим профукать собственные жизни, то не можем рисковать тем, что на полдороге ты свалишься.
Люк кивнул. После того небольшого отдыха, который он сумел выкроить, он чувствовал себя сильнее, но, чтобы не дать боли полностью затопить его мозг, ему требовалась вся Сила, какую он мог призвать. Вероятно, он сумел бы, думалось ему, вызвать осечку решётки, но, несмотря на всё, чему научил его Йода, левитация требовала много энергии.
— Мы можем запрограммировать десантное судно отчалить от корабля с песчаным народом на борту, — продолжала она, — если ты настаиваешь на их выводе с корабля.
— Если такое вообще возможно, — подтвердил Люк. — Думаю, что такая возможность появится, как только Трипио и… и Никос, — он не сразу смог выговорить имя её возлюбленного, но она хоть и отвела взгляд от его глаз, однако не вздрогнула, — вернутся сюда с сиропом. Десантное судно могут подобрать и отбуксировать обратно на Таттуин.
— Как Трив, так и Никос способны пилотировать шаттл. Как только они выйдут за пределы поля помех корабля, то смогут передать сигнал бедствия, хотя кому-то предстоит изрядно потрудиться, распрограм-мируя гаморреанцев… не говоря уж о необходимости убедить аффитеханцев, что они не штурмовики. Они ведь, знаешь ли, ещё и размножаются…