Дети Филонея
Шрифт:
Ответом была тишина. Потом Лиза закричала в трубку:
— Да вы что?! Вы тут сидите, слушаете мою трепотню? Да его же там в кусок мяса превратят! Надо что-то делать, — тихо щелкнула зажигалка, и Лиза объявила: — Значит, так. Я заставлю Пашку поговорить с дядей. Он работает в органах, значит, сможет помочь. Не переживайте, мы его вытащим.
Лизина активность огорошила Ульяну. Она даже не сразу сообразила, о котором Паше идет речь. Потом попыталась возразить:
— Погоди, не горячись. У вас там только все наладилось…
— Там ему самое место, — вставила Лиза.
— В общем, не донкихотствуй. Нам всем надо быть осторожными.
— Осторожными, да… — Лизин голос взволнованно дрогнул. — Знаете, Ульяна Николаевна, у осторожности есть свой предел. А то, что за пределом, называется по-другому. Я бы сказала, это трусость. Вы, я, Влад — мы сейчас одна команда, понимаете? Вы правы, надо быть осторожными, но вместе, а не осторожничать друг против друга. Короче, как только вернемся в ту Реальность, я с Пашкой поговорю. У вас ведь там телефон такой же? Ну, до связи.
Лиза отключилась. Ульяна схватилась ладонями за горящие щеки. Как стыдно! Ее сейчас упрекнули в трусости и бездействии. И поделом.
Ее коллеги в школе любят рассуждать о том, что у нынешнего поколения нет идеалов. Песни о дружбе у костра не поют. Стихов не читают. Деньги любят.
А у нее, Ульяны, богатый внутренний мир. Он полон сокровищ, еще в юности извлеченных из фильмов и книг. Но среди былой роскоши замороженной, спящей царевной бродит душа… И остывают фразы, когда-то высекавшие огонь. И вот прямо сейчас она думает всякую фигню, вместо того чтобы искать способ помочь любимому человеку.
Правда, было у Ульяны одно оправдание. Она вообще не хотела думать о жизни Влада в Реальности-2. Она с прохладцей слушала рассказы о напастях, которые с ним там приключились. Это ведь просто Миф? Какая разница, что там происходит…
Что ж, самовнушение — мощная штука. Они просто несколько дней встречались, — а потом расставались на несколько дней. Мысль о какой-то там жене казалась абсурдной.
Случайная встреча на улице вскрыла нарыв. Абстрактная жена обернулась миниатюрной смазливой блондинкой, проводившей Ульяну цепким взглядом. Когда она по-хозяйски бросила свои лапки Владу на шею, у Ульяны поплыли в глазах кровавые точки. Ревность — безобразное чувство, но она ничего не могла с собой поделать. Это так унизительно — любить женатого мужчину…
И вот теперь он, по крайней мере, не спит со своей женой-блондинкой.
Зато его лупят душем Шарко и колют психотропными препаратами. И каждый день, проведенный там, делает его все менее и менее похожим на человека…
Нет, это уже не Миф. Это происходит на самом деле.
Ульяна с удовольствием терзала свою совесть. Иногда полезно взглянуть на изнанку души и ужаснуться. Не всё чудовищам вольготно прятаться среди пыльных сокровищ внутреннего
Ты возомнила себя вправе ревновать? Докажи свои права! Ты назвала его любимым? Изволь отвечать за свои слова! Ничьи дяди здесь не помогут.
Ульяна метнулась в свою комнату — надо было спешить, пока есть решимость. Нашла на мобильнике номер. Назар ответил сразу — как будто ждал ее звонка. Он обрадовался, но после изъявлений радости замолк. Дескать, говори сама, а я тебя за язык не тяну. И Ульяна сказала — сразу.
— У меня проблемы, Назар. Точнее, не у меня, у близкого мне человека. Вы обещали помочь, если я… если я соглашусь.
— С вами приятно иметь дело, Ульяна, — без тени иронии сказал Назар. — Выкладывайте.
Ульяна рассказала все, что знала со слов Влада. Назар вопросов не задавал — как будто уже сделал выводы. Чем дольше длилось его молчание, тем больше Ульяне казалось, что она совершила ошибку.
— Вы ничего не сможете сделать, потому что тут замешаны спецслужбы, да? — уныло спросила она.
— Спецслужбы? Фью! — присвистнул Назар. — Вы что, решили, что это КГБ отправил вашего друга в психушку?
— Да нет, — смутилась Ульяна. — Я знаю, что это ваши…
— Ну, можно сказать, и наши, — усмехнулся Назар. — Тем не менее, ваш Влад изрядно вляпался. Но мы готовы рисковать. Ваше согласие, Ульяна, дорогого стоит. Вы не передумаете?
— Нет. Я согласна быть вашей подопытной мышью.
— Вот и прекрасно, — удовлетворенно заключил Назар, но в его голосе послышалась обида. — Только не надо воспринимать все так трагически. Я, например, отдал бы многое, чтобы оказаться на вашем месте.
Ульяна промолчала.
— Хорошо. Я посоветуюсь с кем надо, и вам перезвоню. До скорого!
Разговор завершился. И хоть ничего еще не произошло, Ульяна знала, что обратного пути у нее нет. Как будто она приняла долгодействующий яд, от которого нет противоядия. Теперь быстрей бы… Ульяна подумала, что надо бы позвонить Лизе и дать отбой. А то девчонка и в самом деле себе навредит.
И в этот момент раздался самый странный звук, какой только можно вообразить на третьем этаже старого дома. Постучали в окно.
В этом было что-то иррациональное. Ульяна в ужасе приросла к стулу. За окном показалась сложенная в кулак рука. За ней — что-то яркое в целлофане. И светловолосая голова. Узнав Влада, срываясь на истерический смех, Ульяна распахнула окно.
Оттолкнувшись от водосточной трубы, Влад вскарабкался на подоконник.
— О фрекрахная хеньора! Щах. Блин, колется! — Влад вытащил из зубов букет — три тугих розовых бутона. — Это, кстати, не тебе, а твоей маме. Я хотел фруктов еще захватить, но с авоськой я бы точно не залез. Так вот, на чем я остановился? О, прекрасная синьора! Твой кабальеро спешит к тебе под покровом ночи, пренебрегая пошлыми дверными звонками…