Дети Горного Клана
Шрифт:
– А разве они нам не помогли?
– лицо Клыкастого выражало само удивление.
– Я тут вопросы задаю.
– беззлобно, но с проникающим в душу холодом процедил Широкая Кость.
– Их не должно было быть на встрече. Почему они явились?
– Я им приказал.
– Зачем?
– Для подстраховки.
– Допустим.
– буркнул Широкий и, заметив, что стакан Клыкастого наполовину опустел, подлил ещё. Тот не мог отказаться.
– Твой остаток всё ещё тренируется на Дороге Невзгод?
– Нет, господин. Вы ведь приказали пока там не появляться.
– Хорошо.
– кивнул Широкий,
– Какой самый худший результат по Дороге в твоём остатке?
– Начинающий Подмастерье.
– И сколько у тебя таких?
– Один. Но он уже доказал, что освоит Подмастерье в ближайшие дни. Если Дорогу откроют, конечно.
– Во-о-от, лис!
– улыбаясь погрозил ему пальцем Широкий.
– Это всё натура Шустрого! С него пример берёшь, засранец?! Умудряешься даже при допросе условия вставлять... С Дорогой я пока не решил - Хранитель твоими стараниями на контакт не идёт, а наших бьёт, так что забудь и прекращай мне это.
– выждав мгновение, чтобы увидеть на лице Клыкастого нужную реакцию, Широкая Кость, обнаружив её, вновь кивнул и продолжил: - А самые лучшие по результатам?
– Ловкачи.
– Кто?
– Бык и Волчок - моя правая и левая рука.
– Хм-м-м... Правая и левая, говоришь.
– Широкий вновь усмехнулся, откидываясь на спинку кресла.
– Сколько ты тут у нас? Полгода? Год?
– Почти год, господин.
– Это, значит, тебе сколько?
– Недавно исполнилось пятнадцать.
– Пятнадцать...
– эхом отозвался Кость, о чём-то задумавшись.
– И уже, значит, правая и левая рука? А с бабой что?
– вдруг перевёл он тему, пристально уставившись куда-то в потолок.
– Какой бабой?
– Клыкастый чуть было не подавился от очередного глотка начинавшего казаться ему кислым, вина.
– Не строй из себя идиота, пацан. Рангунка! Та, за которой ты тогда увязался. Как рана, кстати?
Клыкастый стиснул зубы. Зачем-то Широкий то и дело перепрыгивал с темы на тему, и почему-то светлой голове юноши становилось всё труднее и труднее воспринимать его слова. Он что, пытается на чём-то его подловить?
– Рана... ничего. Спасибо. Перевязали. А рангунка...
– Говорят, - не дослушав, перебил его толстяк.
– Ты смотался куда-то. Вроде как к целителю?
– Клыкастый замолчал, стараясь переварить услышанное. Почему-то у него этого никак не выходило, и Широкая Кость, почуяв паузу, продолжил: - Рана то глубокая была. А теперь ты вроде как не хромаешь. Куда ходил? К кому?
– К магу...
– зажмурился от нарастающей в голове, словно из ниоткуда, головной боли, юноша, стиснув зубы.
– Я магов этого города всех поимённо знаю. И мало того, что никто из них подобным не занимается, так даже занимайся они, ты бы к ним на приём и через год бы не попал. У кого ты был, сучёнок?!
Вдруг позади Клыкастого послышался шорох. Он обернулся, всё ещё не в себе от головной боли, и сквозь пелену затмившего глаза тумана, увидел две полу-размытые тени, которые подозрительно напоминали Зоркого и Рыбу. Сосредоточившись, юноша всё-таки сумел разглядеть более-менее чёткую картинку - и, действительно, у двери стояли два телохранителя Кости, с обнажёнными саблями. Как он их не услышал? Что было в вине?!
А тем
– Ты чистку мозгов не прошёл, верно? С Шустрым больно часто на нейтральных местах встречался, ещё и эта история с Хранителем... Ко мне, кстати, приходили допытываться о маге, в дом к которому какой-то сморчок проник, представляешь? Мага не убил, драгоценности не украл, украл только медальон... Не знаешь, кто бы это мог быть?!
Клыкастый согнулся в три погибели от нестерпимой боли, краем взгляда заметив, как к нему приближаются Рыба с Зорким. А в ушах всё звенел голос Широкого:
– Нужно быть полным идиотом, чтобы творить заговор у меня под самым носом и думать, будто я этого не замечу. Ну, ничего. Мы всё исправим. Шустрого уже ищут, мы с ним тепло поговорим... Твоих ребят всех принудительно на чистку отправим, а тебя... Вот тут у меня, мой хороший, есть сомнения. То ли тебя просто казнить, то ли долго на куски рубить, чтоб помучился, или, может, в Публичный Дом к одной знакомой сдать? У неё есть клиенты, любящие молоденьких мальчиков...
Но Клыкастый уже не слушал. В вине был яд, это точно. Причём яд необычный, если учесть, что вкус его никак не проявил себя в напитке. Поняв, что мозг не подчиняется ему, юноша отключил его. Совсем. И доверился инстинктам. Точно так же как он доверился им на Дороге, в тот день, когда стал Мастером. Или когда убил Удава, получив своё прозвище. И, так же как и тогда, глаза его заполнились красным, и мир стал восприниматься совсем иначе. Откуда в нём это? От Предков ли, от крови горцев, или он получил подобный странный дар спонтанно, стремясь выжить? Не важно. Всё не важно. Важны лишь два клинка, что в данную секунду стремятся пронзить его плоть.
Острозаточенный кончик смертоносного лезвия коснулся его плеча. И в этот момент всё тело извернулось со скоростью смерча, а нога выстрелила в сторону, попав в цель: Рыба, грудная клетка которого лишь каким-то чудом не хрустнула от прямого попадания ногой в грудь от горца, громко крикнул и полетел в сторону. А Зоркий, успев удивиться, как это его сабля не разрубила мальчишку пополам, замахнулся для следующего удара.
Но Клыкастый, тело которого каждую секунду становилось всё слабее и слабее, будто постепенно лишаясь мышц, не собирался драться и, тем более, побеждать. Даже будучи в здравии, он бы не справился с двумя Мастерами, а уж теперь... Не время думать о чести: сейчас главное - выжить! И инстинкты подсказали ему единственный способ.
Сшибив в сторону попытавшегося схватить юношу толстяка, Клыкастый бросился в окно, выставив перед собой согнутые руки и ноги. Благо, окна были затянуты бычьим пузырём, так что никакое стекло не повредило тело. А вот земля стремительно приблизилась. Мир смазался сплошной кляксой, а затем - боль, только боль, непроглядная и непреодолимая... Так, прекратить! Что сломано? Руки? Ноги? Высота не такая уж и большая - всего лишь этаж второй. Но из-за неразберихи в голове он не смог нормально сгруппироваться. Так что всё-таки сломано? Быстрее! Кажется, левая рука не слушается... Ничего. Есть правая. А ноги? Бежать можно?! Да, ноги, кажись, целы. Тогда вставай! О-о-о... Ребро - всмятку! Что ж, значит, бежать будет больно. Но возможно!