Дети Горного Клана
Шрифт:
Чем дольше он говорил, тем большая ненависть зарождалась в душе Муп. Она узнала этот голос. Этот голос принадлежал убийце её телохранителя!
– Р-р-р!!!
– издала она звериный рык и, забыв про всякий этикет, выпорхнула из-под одеяла, схватив со стола кинжал и бросаясь с грацией тигрицы на не прекращающего лыбиться ублюдка!
Тот исчез из её поля зрения почти в ту же самую секунду, как она обрушила на него острие оружия. Рангунка запнулась, удивлённо рассматривая опустевшее кресло, и в следующее мгновение уже со стоном валялась на полу, а облачённая в грязный сапог нога убийцы беспардонно её
– Ладно, - со вздохом, переполненным искренней горечью, разбойник аккуратно вытащил из онемевшей кисти аристократки нож и спрятал его под курткой.
– Я думал, мы будем разговаривать в более... удобных позах, но мне нравится и так!
– сказав это, он со смехом шлёпнул дочь Члена Совета Архимагов по её голой упругой попке.
– Ах ты...
– Муп задохнулась от возмущения, заелозив на полу, а затем разразилась такими проклятиями и отборными словцами, что убийца, никак не ожидавший говора портовой девки от утончённой аристократки, потерял дар речи, а когда рангунка исчерпала весь свой запас брани, разразился диким хохотом:
– Вот это да! Такому гувернёры не научат! Даже я для себя пару новых фразочек почерпнул! Ну, даёте, госпожа Муп...
Женщина ещё с минуту елозила на полу, корчась от боли, пока не поняла, что это бесполезно: негодяй пусть и выглядит не шибко сильным, но захват у него - стальной! Из такого даже заядлому бойцу не выбраться - куда уж ей. И, успокоившись, процедила сквозь клыки:
– Вы знаете, кто я такая. А я не знаю вас... Прошу вас представиться.
Разбойник уважительно кивнул, оценив правильный поступок:
– Вот это уже другой разговор! Меня все здесь зовут Клыкастым, называй и ты меня так.
– Клыкастый?..
– опешила рангунка.
– Это ваше настоящее имя?
– Ну, да! Родители у меня, знаешь ли, были с фантазией...
– на этих словах человек, называющий себя Клыкастым, осёкся и поднялся, отпуская заложницу.
– Тебе... надо одеться. Не пристало даме в гостях у незнакомца расхаживать голышом.
Муп, до этих слов сидевшая на полу и разминавшая повреждённую от жёсткого удара руку, ахнула и, как могла, прикрылась, прорычав:
– Почему я вообще без одежды?!
Клыкастый, копошась в шкафу, ответил без всякого смущения:
– Ты, волчонок, проспала почти день. Тебя надо было обмыть, да и твоя прежняя одежда годна теперь разве что на тряпки. Не боись. Раздевал и мыл тебя уж точно не я, а служанка, работающая в этом заведении.
– Проспала я столько по вашей милости!
– надула щёки женщина.
– Бить... даму! Где это видано! И, вообще, не смейте называть меня волчонком!
– Во-первых, - обернувшись вместе с ворохом какого-то тряпья в руках, Клыкастый подошёл к женщине, про себя оценив, что её внешность, пускай и звериная, вызывает в нём как минимум интерес.
– Это было необходимо. Я тебя спас, могла бы мне спасибо сказать. А во-вторых, - он кинул тряпьё в Муп, и та, проглотив обиду, стала поспешно натягивать его на себя.
– В месте, где ты находишься, у всех есть свои клички, а ты похожа на волчонка. Так что почему бы и нет.
Пока рангунка продумывала в голове, что бы такое ответить этому нахалу, в комнату влетел какой-то здоровяк и, увидев Клыкастого, выпрямился по струнке, громко пробасив:
– Тебя вызывает
– Тихо, Бык. Я тебя понял.
– кивнул Клыкастый и указал на успевшую облачиться в оказавшийся мужским и слишком большим для неё, костюм, рангунку, со словами: - Возьми пару ребят из наших и поставь следить у двери. Если попытается войти кто-то кроме меня, будь это хоть сам Широкий - убить. Понял?
– Понял, Клыкастый!
– заулыбался во все зубы парень, невольно скользнув взглядом по всё также сидящей на полу женщине.
Они оба направились к двери, а Муп, уже смирившаяся с тем, что ни о каких попытках побега и думать не стоит, вскочила и крикнула вслед:
– Я - дочь Члена Совета! Вы хотите выкуп от моего отца?! Сколько?! Когда ждать гонцов к отцу?!
На это Клыкастый ответил закрывшейся со скрипом дверью.
В этот раз у входа в апартаменты Широкой Кости никого не стояло. И это удивило Клыкастого. Нет, понятно, и Зоркий, и Рыба, что были непосредственными телохранителями Широкого, сейчас там, внутри, на каких-то важных переговорах, но могли бы хоть парочку Подмастерьев с улиц выдернуть, хотя бы для виду. Хотя, не важно. У власть имеющих свои причуды, так почему бы их не иметь и главе самой сильной в Химельне банды?
Открыв дверь, Клыкастый привычно поклонился:
– Я пришёл, господин. Вы звали?
Взгляд бегло пробежался по кабинету. И то, что он увидел, Клыкастому не понравилось. Но он не спешил делать выводы, и потому с вниманием разглядывал сидящего за столом Широкого - единственного, кто был в кабинете.
Толстяк усмехнулся, встряхнувшись всем телом, и довольно закатил глаза, причмокнув:
– Господин... Как же это всё-таки приятно. Остальных оболтусов никак не могу к этому приучить - хоть палками их бей, что ли.
– он наклонился вперёд, вперив в Клыкастого ставший моментально жёстким взгляд и, опёршись руками о стол, забарабанил пальцами.
Он молчал, видно, ожидая каких-нибудь слов от юноши. Клыкастый не заставил себя долго ждать:
– Господин, мне доложили, что здесь будет какое-то собрание. Или я опоздал?
– Нет, Клыкастый, не опоздал. Собрание будет. Но чуть позже.
– Широкая Кость кивнул ему на стул напротив себя, и юноша, не спуская взгляда с главы банды, сел.
– Поговорим?
– Поговорим.
– кивнул, напряжённый от странного поведения Широкого, Клыкастый.
Толстяк кивнул в ответ и, вытащив из-под стола стакан, а затем и фужер с какой-то тёмной жидкостью, вопросительно уставился на юношу, наливая напиток:
– Будешь?
– Откажусь.
– улыбнулся Клыкастый, стараясь быть как можно более вежливым. То, что происходило, ему начинало не просто не нравиться - его начинало это пугать.
– А я говорю, будешь.
– придав голосу жёсткие нотки, Широкий с треском поставил наполненный стакан перед Клыкастым.
– Пей. Разговор предстоит непростой.
Горец неуверенно принял столь "любезно" предложенный напиток, и чуть пригубил. На вкус - обычное вино, не слишком крепкое.
– Что вчера твои ребята делали на месте встречи?
– Широкий говорил быстро и коротко, что обычно за ним не замечалось.