Дети Хедина (антология)

Перумов Ник

– Почему ты не сказал? – На щеках Элишки сорвавшиеся с ресниц слезы оставили влажные линии.

– Потому что они следили за вами. Убедили мужа Катерины установить камеру – якобы твоя сестра ему изменяет. Да и ко мне они что-то в последнее время стали относиться с подозрением.

Я отцепил от ворота рубашки «жучок», бросил на пол и раздавил. Потом склонился над мертвецами, обыскал их и выложил на стол мини-компьютер – на экране застыла картинка кухни – и диктофон.

– Почему же ты неожиданно решил нас спасти? – спросила Элишка. – Участи остальных не позавидуешь.

– Когда-нибудь это должно

было прекратиться, – я посмотрел на нее. – Собирайтесь. У вас не больше пяти минут. Скоро здесь появятся остальные.

– А что с Мареком и сыном? – встревожилась Катерина.

– Мы не можем взять их с собой, – старуха опустила взгляд. – Марек обеспечен и позаботится о мальчике.

– Марек умрет, прежде чем до него доберется помощь, – возразила Элишка. – Мы не можем оставить Франтишека одного.

Я, Катерина и Элишка вышли в подъезд. Марек все так же сидел на ступеньке, тяжело привалившись к стене. Снизу слышались голоса – к нам подымались врачи. Я спустился к Мареку, чуть тронул его голову и прошептал заговор. Он вздрогнул и задышал легче и ровнее.

– Он поправится.

– У нас на кухне два трупа, – напомнила Катерина.

Я вернулся обратно. Старуха в старой вылинявшей шубе, с внушительным заплечным мешком за спиной уже ожидала у окна. Рядом на подоконнике с узелками в лапках стояли два чертика.

– Этих не берем. Если только…

– Мы знали, что ты добрый, Янош! – пропищали они, живо побросали свои узелки, подхватили сначала одного мертвеца и утащили в вентиляционную шахту на кухне, затем другого.

Потом вытащили оттуда что-то черное и всучили мне.

– Это я бы сам забрал! – Я в досаде стряхнул со своего пальто пыль, копоть и налипшую паутину.

– Не за что, Янош. – Они подобрали узелки и устроились на плечах старухи.

– Привык жить с людьми, в чистоте и довольстве? – Старуха ухмылялась.

– Как будто вы не среди людей жили, – проворчал я и поморщился – от пальто явственно пахло псиной. Один чертик показал мне язык, другой поймал ползшего по стене таракана и с аппетитом сжевал. – Хоть какая-то от них польза…

На кухню зашли сестры. Катерина утирала слезы.

– Заставила Франтишека все забыть и уснуть, – произнесла она. – Так тяжело расставаться…

Старуха распахнула окно. В кухню ворвался свежий морозный воздух. Элишка прижалась ко мне, и я обнял ее. Черти на старухином плече захихикали.

– Будете еще подглядывать, подвешу вас на рожке месяца, – посулил я.

Первая в окно шагнула старуха, потом Катерина. Я взял Элишку за руку. Спустя миг все мы, невидимые, летели над просыпающимся городом. Гасли фонари, звенели трамваи, спешили по делам пешеходы, и автомобили, став совсем игрушечными, катили по извилистым улицам. Все дальше уносились крыши, башни и шпили. Светлело небо, и, растворяя звезды, за нашими спинами поднимался рассвет. Утренний морозный ветер и утреннее солнце умыли нас и подарили чувство свободы. Впереди же ждали простор бескрайних полей и лугов, сень волшебных лесов и те, в ком течет та же кровь, что у нас. Пришло время покончить с охотниками на ведьм и прежде всего убить охотника в самом себе.

2. Черный микроавтобус

Доктор с некоторым недоумением и с чрезмерным вниманием изучил рентгеновский

снимок, а следом еще более пристально – мою голову.

– Как обычно, Мила, – бросил он медсестре и посмотрел на меня: – Удивительно быстро вы поправились, Ян. От трещины и следа не осталось, и шрам тоже почти исчез…

– На мне всегда заживает, как на собаке. – Я улыбнулся доктору. – К тому же не люблю валяться без дела, тем более в больнице…

– Думаете, эти два обстоятельства взаимосвязаны? – скептически хмыкнул доктор и вновь глянул на снимок. – Я, конечно, вас выпишу. И все-таки загляните через недельку на всякий случай. Как-никак, а у вас было сотрясение.

Медсестра обработала голову чуть выше левого виска и обмотала ее бинтом.

– Спасибо, доктор, но это уже излишне.

– Ваша страховка покрыла все расходы, так что никаких дополнительных трат.

Я покачал головой.

– Как пожелаете – мое дело предложить, – развел руками доктор. – А повязку к вечеру можете снять самостоятельно… И, знаете, что еще, Ян? Не хотелось бы вам говорить… – Он немного замялся. – Это несколько неуместно, что ли, нетактично, но обычно с такими ранениями, как у вас, люди сразу отправляются на тот свет…

– Меня так сильно приложили? – полюбопытствовал я таким тоном, словно справлялся о погоде.

– Да. И я ожидал летального исхода. – Доктор на мгновение нахмурился и после короткой паузы добавил: – Мне кажется, вы все-таки зря не написали заявление в полицию.

– Я уже говорил – это бессмысленно. Я не видел своего несостоявшегося убийцу.

– Что ж, тогда позвольте откланяться.

Доктор и медсестра вышли. Я скинул больничную одежду и надел свою. Ту, в которой меня сюда доставили. Она была выстирана и выглажена. Вычищенное пальто висело в шкафчике. Там же нашлись ботинки. Нащупав в кармане пальто связку ключей, я вышел из палаты и тут же столкнулся с Милой.

– Возьмите, Ян, – медсестра протянула вязаную шапочку. – На улице холодно, да и повязку она скроет… Жаль, что вы выписываетесь…

– Что?

– Простите, – она смутилась. – Я, конечно, рада, что вы поправились… Я…

– Я очень благодарен вам за заботу, Мила…

Ее темные глаза загорелись, а на щеки лег румянец. Я взял шапочку из ее рук и надел. Дурацкая, яркая из белой и синей шерсти, спортивного типа, совершенно не подходила к моему классическому пальто. Но девушка бы обиделась.

Я вышел из больницы. Утро было ясное, с легким морозцем. Солнце слепило глаза. Я несколько минут постоял перед входом, жмурясь и оглядываясь по сторонам, потом сунул руки в карманы и пошел в направлении дома. На улицах было довольно многолюдно, движение – оживленное. Но я сразу почувствовал за собой слежку. Не прошло и пяти минут, как рядом притормозил черный микроавтобус, отъехала в сторону дверь.

– Садись, Ян, – произнес незнакомый женский голос.

Я остановился, глянул вокруг и скользнул в салон. Сел на обтянутое кожей кресло. Напротив сидели двое. Женщина, довольно молодая, худощавая брюнетка с собранными в хвост волосами, и примерно того же возраста мужчина, хотя уже седой. Оба были в деловых костюмах. Она в синем. Он в сером, в мелкую, едва заметную черную полоску. Что-то не похожи на моих сотрудников, предпочитающих строгий черный.