Дети колыбельных планет. Оплошность Зоммо

Янер Сейн

– Ой, не больно-то и хотелось. Я нечаянно услышала. Просто шла сказать, что мы с мамой уже все приготовили и ждем вашей помощи по переносу еды. – Сказала Мышка, и, задрав нарочито подбородок, пошла к дому родителей.

– Ну, в принципе она права, об этом все всегда знали. – Подтвердил Анатолий Сергеевич, и мужчины поднявшись, пошли вслед за Машей.

Женщины уже на славу потрудились. Контейнеры с множеством блюд были собраны, сложены и упакованы. Макс с отцом взяли по две сумки и, выйдя, быстро зашагали в сторону второго дома. Юля уже проснулась и смогла сама сесть на диване. Вид у нее был значительно бодрее. Мужчины занесли и поставили сумки, а шедшие

следом Маша с матерью зашли и начали доставать посуду, чтобы разложить, в нее еду, Юля поднялась с дивана и тоже пошла в кухонную зону. Все дружно начали уговаривать ее посидеть и набраться сил. На что Юля ответила:

– Это, наверное, реакция на лекарства. Я уже чувствую себя хорошо и могу что-то делать. В конце концов, болит же у меня только одна рука. – Улыбнулась она.

Видимо, так ей было легче совсем справляться, и никто не стал возражать. Все начали дружно разогревать еду в духовке и микроволновой печи и быстро накрывать обед, весело болтая и подшучивая. Очень скоро команда уселась кушать, продолжая шутить и обсуждать разные темы. Поели быстро и начали убирать со стола. Мужчины помогли перенести посуду к мойке, и поскольку места им для помощи уже не хватало, ушли курить на улицу. Людмила Петровна стала освобождать тарелки от остатков трапезы, а Маша пошла, вытереть столы и приготовить все к чаю. Юля вызвалась поставить все в посудомоечную машину, собственно одной рукой, это было то немногое, что она могла делать более-менее споро. Обстановка была спокойной, дружелюбной и расслабляющей, Юля сама не заметила как вдруг сказала:

– Знаете, а мне с детства Максим очень нравится. Он всегда мне казался таким красивым и положительным, что я с ним всех мальчиков сравнивала, которые пытались за мной ухаживать. А сейчас, за эти два дня оказалось, что он еще лучше, чем я себе могла представить. – Сказав это, Юля сама немного испугалась собственной откровенности.

– Ну, у моего сына есть свои недостатки, и не такой уж он идеальный. Просто вы друг в друга влюблены, и очень давно, вот и выкладываетесь. Когда человек по-настоящему любит другого, ему претит сама мысль причинить дорогому человеку боль или оскорбить его. А так, Максим бывает и упрямым, и жестким, иногда даже слишком. Не зря же он успешно ведет свой бизнес. Только дома ему не нужно быть таким. – Проговорила в ответ на Юлину откровенность Людмила Петровна.

– Ну, вряд ли я ему нравлюсь. Просто у меня неприятности и ему меня жаль. Он поступает так, потому что Вы его хорошо воспитали. – Ответила Юля, но в голосе ее, кроме сомнения, прозвучала еще и теплящаяся надежда.

– Мы его не только воспитали, но и неплохо его знаем. И то, что он с юных лет провожает тебя грустным взглядом, а на предложения пообщаться возбужденно огрызается, было трудно не заметить. Как, собственно, и твои взгляды. То, что сейчас произошло, было делом времени. Так сказать: кульминация. Так что, для нас с Анатолием Сергеевичем, ты уже давно стала дочерью, просто мы ждали, когда все разрешиться. – Подвела итог Людмила Петровна.

Лицо Юли зарделось от смущения. Надо же, как для умудренных возрастом людей было все, очевидно, даже тогда, когда сами они не могли в этом разобраться и блуждали в лабиринте гормонов и чувств.

– Вот и чего сами себя столько лет мучили, спрашивается. – Вдруг послышалось бурчание Маши. – Давно бы поженились и жили спокойно. – Уже громче сказала она. Это сработало в напряженном разговоре как разряд, переполнивший эмоциональный рубеж и Юля, а за ней и все звонко рассмеялись.

– Эх, Машенька! Умеешь же ты вовремя

словечко ввернуть! – Сквозь хохот выдавила из себя Юля, хватаясь за пораненную щеку.

Услышав громкий смех, в дом вернулись мужчины. С любопытством глядя на смеющихся женщин, они какое-то время ждали объяснений, после чего Анатолий Сергеевич сказал:

– Видимо, это женские дела и нас в них не посвятят. – Чем вызвал новую волну веселья.

Когда хихиканье прекратилось, начали собирать на стол к чаю. За едой продолжили оживленно беседовать на разные темы и решать, топить сегодня баню или нет. Юле врач запретил париться еще две – три недели. Но все-таки, решили топить, просто не пускать туда Юлю. Маша предложила помочь ей помыть голову, но девушка решила сначала попробовать сделать это сама, а уж если не получиться, тогда и попросит. За живой беседой ни сразу заметили, что в дом пришли Лорд и Кика, которые уже по-хозяйски обследовали территорию, как вдруг собака насторожилась и издала грудное рычание в сторону двери. Анатолий Сергеевич пошел посмотреть, нет ли кого у калитки. Войдя, он слегка обескураженным тоном произнес.

– Юличка! Там твоя мама у ворот что-то громко говорит. Может, пойдем с ней побеседуем.

Первым порывом девушки было отказаться от встречи с матерью. Но чуть поразмыслив, она решила, что это малодушно и неуважительно к людям, которые так хорошо к ней относятся.

– Да, конечно. Нужно ей все сказать.– Произнесла она, напряженным голосом поднимаясь из-за стола.

Анатолий Сергеевич решил пойти вместе с девушкой и направился к двери. Следом поднялись и все остальные. Вся семья вышла из дома. Юля, Анатолий Сергеевич и Макс направились к забору. Подойдя первой к решетчатым воротам, девушка не стала выходить и заговорила с матерью через прутья ограды.

– Здравствуй, мама! – Официальным тоном произнесла она. – Зачем ты пришла?

– Хватит дурью маяться, быстро иди домой! – Яростно выкрикнула ей в ответ рассерженная женщина.

– Нет! Ты можешь злиться и ругаться сколько угодно, но я туда больше ногой не ступлю. – Спокойно, но холодно возразила ей Юля.

– Ах! Вот ты, значит как с матерью? Ты что, решила, что эти буржуи тебе чем-то помогут? Я тебе сказала, иди быстро домой, пока я тебя за волосы оттуда не выволокла! – Гневно закричала Надежда Афанасьевна.

– Мама! Услышь меня! – Уже громче и твёрже заговорила Юля. – Даже если мне здесь будут не рады, к тебе я не вернусь. Сниму квартиру, буду бомжевать, но с тобой я больше жить, не стану никогда. И никто меня не заставит. – Заключила девушка.

– Я тебя с милицией оттуда вытащу, никуда ты не денешься! – Заорала вконец взбесившаяся мать.

Юля начала выходить из себя и перешла на повышенные тона.

– Мне тридцать и нет такого закона, который может принудить меня жить с тобой. А если ты продолжишь приходить сюда и угрожать, я сама напишу на тебя заявление за нанесение увечий. – Уже почти кричала Юля.

– Да, кто тебе поверит. Любой дурак поймет, что ты бросила мать ради богатенького хахаля, шалава. – Провопила ей срывающимся тоном Надежда Афанасьевна.

– Врач поверит и даст показания в суде. – Ответила гневно Юля.

– Какой, такой врач? Еще один ухажер? А ты, я посмотрю, времени даром не теряешь! – Со злой иронией прошипела мать.

– Который мне сегодня операцию на плече проводил. И который, рентген снимал и УЗИ делал. Уж этому-то в любом суде поверят! Засажу вас, с твоим Васичкой надолго, если не отстанешь. – Пригрозила в бессилии Юля, уже еле держась на ногах от слабости и досады.