Дети, которые хотят умереть
Шрифт:
Андрей смотрел в пустой мешок. Точно все высыпал? О сегун, кажется, в складках у дна остался камушек!
Наложница отдернулась от грязной руки. Рита развернулась и быстро зашагала по хрустящей под ногами полыни, сжимая в руках мешок.
Гера слизала серую пыль с нижней губы и побежала за Амуровой. Девочка-скелет знала, что Андрей не станет защищать наложницу.
Утром после завтрака на уроке чаепития 8 «Б» пил ярко-зеленый чай с химическим запахом. Горячий напиток обжигал глотку, в голове от выпитого
Долг послушания учителям школы Катаны. Четвертый постулат: «Ученик всегда отводит взгляд и стоит неподвижно, когда на него смотрит учитель, страж или уборщик».
Затем на перемене в классе Круга жизни Гера окликнула Андрея. До урока оставалась столовка. Ученики 8 «Б» стекались в класс, у некоторых на кимоно темнели пятна. Случайно вываленная на штаны овсянка. Или кровь.
— Железногрудый-сан! — Гера вонзилась острым плечом Андрею в грудь и прошептала в ухо: — Потыкаемся вечером, м-м-м?
Даже если бы Гера громко сказала эти слова, учитель Сухой не сделал бы замечание. Шла перемена.
Ученики в классе тоже не обратили бы внимания. Лицо Явы — это лицо черепа, покрытое желтыми листьями, а тело — куча острых костей. Любой предпочел бы скорее тыкаться в древесное дупло, чем в эти желтые кости.
Андрей шагнул назад, и Гера, потеряв опору, чуть не упала.
— Не приближайся, — сказал он.
Прозвенел звонок.
Сухой-сенсей раздал всем розги и разбил класс на пары.
Тихим хриплым голосом учитель приказал ученикам внимательно следить за своей парой. Приказал: стоять на одной ноге и сечь напарника каждый раз, когда тот опустит ногу.
В пару Андрею достался Лютин. Рука короткостриженного возбужденно потерла пучок розг с деревянной ручкой.
Сухой включил черную коробку на учительском столе. Бархатистый голос из ящика произнес:
— Ученик школы Катаны живет ради достойной смерти. Жизнь — это иллюзия, смерть — Истина.
Глеб размахнулся розгами и ударил. Андрей едва успел прикрыть руками лицо. Руки и предплечье остро резануло. Сильно толкнуло в сторону, тело чуть не подкосило, но Андрей удержался, не опустил вторую ногу.
— Обезумел? — крикнул Андрей. — Я не вставал на обе ноги!
— Неужели? — ухмыльнулся Глеб и снова размахнулся.
Мягкий чистый голос в черной коробке читал:
— Ученик привязан к Колесу жизней и смерти. Жизни — спицы Колеса, их много…
Древесные прутья стегнули по плечам и рукам Андрея.
— …Смерть — ось Колеса, она одна. А значит: смерть неповторима. Значит: смерть — Истина.
Глеб сек розгами не останавливаясь, под сыпавшимся на кимоно и кожу градом Андрей успевал лишь закрывать ладонями глаза, оседая ниже и ниже.
— Ученик стремится в Великое Извне за пределами
Под ударами розг поднятая нога вместе с телом опускалась все ближе к полу.
Андрей смотрел сквозь пальцы на Сухого-сенсей.
Учитель прошел за спиной Глеба. На старом морщинистом лице была скука.
Сугияма-сенсей, чему сейчас меня учат?
Пучок розг хлестнул по голове, один из прутьев треснул, отскочил к Сухому под ноги.
Мягкий голос читал:
— …Единственный путь в Извне — спуститься по оси. Единственный путь в Извне — достойная смерть.
Широкоротик, хватит унижаться!
Андрей встал на обе ноги, увернулся от новой порции розг. И выстрелил телом вдоль повисшей в пустоте руки Глеба, ребро ладони рубануло влево и вниз — по наглой шее.
Лютин-сан, еще не расхотелось по сонной артерии? На!
Мягкий подкожный канат прогнулся под твердой кистью. Вмиг заснувший Лютин рухнул на пол.
— Что за хмхрмх? — прохрипел тихо и неразборчиво Сухой-сенсей. Неудивительно, что глуховатый Косолап-кун, по словам директора, не подошел учителю как ученик. Мало кто подошел бы.
Андрей поклонился и поднял правую ногу.
— Сухой-сенсей, Лютин-сан мешал мне заниматься, — сказал Андрей. — Через пятнадцать столовок Лютин-сан проснется, и, если будет наглеть — я усыплю его снова до конца урока.
— Это слихком нопхыхн… — просопел Сухой, но без гнева и отвернулся.
Андрей поерзал ногой, встал поудобнее и погрузился в медитацию, а черный ящик читал по новой:
— Ученик школы Катаны живет ради достойной смерти…
Нет! Ради достойной Цели!
На перемене перед вторым уроком — бусидо — Гера Ява снова приблизилась к Андрею.
— Знаешь, — сказала она, — все эти девушки, красивые как мечта, что самураи в легендах встречают в глухих пустошах и на больших холмах, все эти духи-лисицы, демоны-барсучихи, с белой кожей, большими грудями и губами-пухляшками — все они насадились бы на тыкалку любого, кто к ним бы забрел. Понимаешь? Любого! Плевать на чью — князя, бездомного — они просто хотели насадить себя на сраную тыкалку!
— Мне плевать, — сказал Андрей. Рядом держалась Амурова и смотрела в окно. Ява взглянула на нее.
— Плевать на девочек? — Ява облизнула сухую оранжевую пленку губ. — И на Амурову-сан?
— Плевать! — повторил Андрей громче, чтобы Рита тоже слышала, и зашагал к парте.
На уроке бусидо завуча Буглака спросил Серали Султанов, смуглый дайме с оранжевой повязкой:
— Сенсей, прошу, скажите, как правильно сопроводить в Путь решившегося ученика?
Буглак развалился за учительским столом, спинка стула скрипела под грузным телом.
— Султанов-кун! — крикнул завуч. — Ты доучился до восьмого класса и до сих пор не знаешь, как сопровождать в Истинный Путь?