Дети, которые хотят умереть
Шрифт:
«…но иф рефко рафдают, — говорила Рита вчера с набитым ртом, — и я вфсефта съефаю срафу, как получфу на расфдаче».
Сегодня Рита умяла свой сырник со скоростью, с которой Андрей выхватывает катану.
«…Ужафно, а?»
— Кто дал тебе вчерашнюю ватрушку? — резко спросил Андрей.
Зеленые камни застыли. Рита держала складку в руках и не двигалась.
Если Охотников, то зачем? Зачем баловать безвольную вещь жестокому оябуну, раздевающему вражьи трупы догола? Ведь его-то сердце не вылеплено из глины.
Андрей
— Кто дал ватрушку, что ты разделила со мной? — повторил Андрей, и рука сжала катану. Рита побледнела. Медная челка упала на глаза. Медно-ржавая челка, немного темнее, чем красное хвостище Гардеробщика.
Слова Лиса стучали в голове Андрея: «…отобрал у меня оябуна. Отобрал Охотникова у родного ему человека».
Отобрал. Отобрал. Отобрал. Стук сотен рук по доскам сцены. Тук-тук-тук.
Очередь свинцовых плевков по стеклам школы. Тра-та-та-та.
Я отобрал у Риты не просто господина. Родню?
— Кто? Живо говори! — крикнул Андрей и почти потянул катану из ножен.
Волк поднялся на задние лапы, когти заскоблили по прутьям.
— Сингенин-сан, — вялый голос прозвучал совсем рядом.
Лис приблизился к столу Андрея, узкое лицо опустилось.
— Я прошу прощения у тебя, — сказал бесцветный и потеребил обрубки пальцев.
— Неужели? — глухо прорычал Андрей. Лис внимательно посмотрел на него.
— Говори же! — сказал Андрей, сжав до треска пластмассовую рукоять.
— Я воспользовался твоим мечом против Красоткина-сан, — сказал Лис, — и умолчал, что Амурова-сан — сестра Охотникова-сан.
— Не только ты, — бросил Андрей и впился взглядом в девочку. Когда наложница собиралась исполнить кровный долг мести? Сегодня утром, когда отпустила рукав кимоно Андрея, и он шагнул под тусклый свет коридора в ловушку Красоткина? Или собственной рукой ночью, когда скреблась на тюфяке, проверяя бдительность Андрея?
Рита мягко улыбнулась. Как обычно, одними губами.
— Я все равно должна тебе. Сейчас я — твоя, господин.
— Да пойдите все прочь! — крикнул Андрей, сам развернулся и прошел мимо Лиса — к выходу.
Лис и Амурова молча смотрели ему в спину.
2
Руки Андрея набрали очередную горсть мелкого щебня, сильно и плотно сжали в ладонях камушки, чтобы не рассыпать. Острые края твердых зерен впились в кожу. Быстро-быстро ладони скинули дробленый камень в стоявший мешок, наконец наполнив его полностью.
Андрей отряхнул ладони и присел на пятки спиной к набитому камнем мешку, потянул его тряпочную горловину через плечо, прямая спина наклонилась вперед, и ноги резко выпрямились. Грузный мешок сдавил плечи и спину, дернул вниз, согнул колени, но Андрей удержал тяжесть и медленно засеменил от рваного края площади к сетке ограды. Сухая замерзшая полынь скрипела под сандалиями, царапала лодыжки, спутывала ноги, грозя уронить. Грозя придавить
Навстречу Андрею шли восьмиклассники и девятиклассники с пустыми мешками — снова наполнить зернистым отсевом, прошагать обратно двести локтей и высыпать в кучу у сетки. Каменной пылью серели лица и руки учеников, грязная кожа сливалась со школьной формой.
Так проходила Полезная работа в Кодзилькинской школе Катаны после обеда по воскресеньям, и, судя по расписанию, еще по вторникам и четвергам. Местные ученики не слышали не только о правильных техниках владения мечом, но и о тележках с лопатами.
Правую ногу вдруг пригвоздило к земле. Андрей резко дернул ею, и полынь, обмотавшую ступню, вырвало с корнем.
Впереди на колючей траве распластался ученик. Прибитая мешком спина не двигалась, руки и ноги беспомощно шарили по земле, как у раздавленного, но еще живого таракана. Если до конца Полезной работы ученик так не поднимется, кто-нибудь щедрый его разбудит.
Рыскавшая по земле рука зацепилась за стебли повязкой. Оранжевой.
Проходя мимо ученика, Андрей остановился и надавил ногой на мешок. Ученик уперся локтями в землю и поднатужился. Мешок соскользнул в траву.
— Мой долг теб… — начал ученик, но Андрей посеменил дальше, не слушая.
Безрассудность пропитала здесь все: ученики бездумно сражались, учились бесполезным предметам, резали друг друга ради наложниц, ели овсянку палочками.
Верный вопрос, учитель, это почему бесполезная работа называется Полезной?
Или почему Андрей никогда не видел чьих-либо брата или сестру, кроме Амуровой с Охотниковым?
Андрей дошел до кучи камней у сетки и с облегчением опустил мешок.
Бум.
С каменных осколков поднялись серые клубы пыли и окутали Андрея. Глаза защипало от множества маленьких острых уколов.
Сквозь серое облако к куче разбитого гравия подошла Амурова с полупустым мешком на плечах. Наложница все еще держалась рядом с Андреем, хоть он и не обращал на нее внимания. А за Амуровой по пятам семенила Гера Ява, ученица 8 «Б». Набитый под завязку мешок почти придавил Яву к земле, но худая девочка, похожая на скелет, упорно тащилась к куче. На тонкой руке Явы болтался шнур из серых ниток: знак клана Зотова.
Андрей сыпал щебень из мешка и смотрел мимо Амуровой. Гера сбросила груз, погладила широкой ладонью плечо Риты.
— Ты — грязная, — сказала девочка-скелет, — вечером я могу вымыть тебя. Могу вылизать тебя. Всю-всю.
Андрей упорно смотрел в сторону. Делал вид, что высыпать щебень очень трудно. Настоящий подвиг для самурая.
Рита перевернула свой легкий мешок вверх дном и покачала головой.
— Благодарю, Ява-сан. Не нужно.
— А потом ты вылижешь меня, — не слушая ее, Гера потянулась грязными пальцами к тонким губам Риты. — Вот этим розовеньким язычком.