Дети, которые хотят умереть
Шрифт:
— Забавно, — сказал мрачный скрипучий голос, — обезвоживание и голод спровоцировали резкое уменьшение крови в организме Амуровой-кун. Затем сердце не справилось с возросшей нагрузкой и не смогло быстро увеличить выброс крови. Если по-простому — клеткам Амуровой-кун не хватило кислорода. Редко в старших классах из-за такой неопытности происходят обмороки. Даже у наложниц — они знают свой предел и научились балансировать на нем. Забавно.
— Простите, Сошин-сенсей, — сказал звонкий голос, и Рита узнала Андрея. — Сегодня Амурова-сан преодолела предел, и не только свой — всего класса. Сегодня Амурова-сан
— Вот как? Забавно, — уныло, без интереса протянул старый голос.
— Сошин-сенсей, простите. Но что будет с Амуровой-кун?
— Уборщики отвезут ее в общежитие утром.
— Сошин-сенсей, прошу, разрешите перенести Амурову-сан в общежитие мне самому. Сейчас.
— Синегин-кун, разве уроки закончились?
— После того как Амурова-сан потеряла сознание, Буглак-сенсей прекратил урок и велел мне отнести ее к вам. С вашего позволения я забираю Амурову-сан.
Риту осторожно подняли с кровати. Голову и левое плечо Риты прижало к твердому и теплому телу. Знакомый запах пота и грязной кожи. Рита закрыла глаза.
— Сингенин-кун, подожди, — снова скрипнул голос сенсея, — если Амурова-кун сейчас не поспит, то, скорее всего, не доживет до утра.
— Сошин-сенсей, простите. Но уроки закончились, поэтому ничто не может потревожить сон Амуровой-сан. И не потревожит.
— А ты зачем же вызвался нести ее? Потерпи до завтра и можешь дальше делать все, что обычно делаешь с ней, когда темнеет. Не сдержишься в эту ночь — и других ночей с этой наложницей у тебя не будет.
— Сошин-сенсей, простите. Единственное, что я должен Амуровой-сан — это защищать ее как своего слугу. Больше ничего я не обещал Амуровой-сан делать с ней ни днем, ни ночью. Прощайте.
Сандалии Андрея застучали по полу. Рита зарылась носом в складки кимоно, пахнущие потным сильным животным.
— Это в самом деле… забавно, — скрипучий возглас сенсея донесся до Риты уже во сне.
2
Когда Рита проснулась, пить ей не хотелось, а Андрей сидел на краю Ритиного тюфяка и вытирал брызги с ее подбородка. Ночью господин несколько раз поднимал голову Риты и заставлял пить из кастрюли воду.
— С возвращением, — сказал Андрей. — Можешь спать еще. Построение будет только через два урочника.
— Господин ранен? — Рита коснулась красных пятен на рукаве Андрея.
Андрей закрыл пятна другим рукавом.
— Нет, — сказал он, — пока я нес тебя к комнате, на нас напали двое семиклассников.
— Эти крысы решили, что господин — легкая добыча, только из-за того, что твои руки несли меня, — резко прошипела Рита, — они поплатились?
— Я разбудил напавших от иллюзии жизни.
— Господин — могучий мечник, — улыбнулась Рита, ощупывая оби и тюфяк под собой. Знакомой твердости нигде рядом не было.
Андрей потянулся и поднял с пола у стены сложенный холмиком оби:
— Я знаю, о чем ты думаешь.
Рита поднялась на локти и оглядела комнату.
— Ты не должна пробуждаться, — сказал Андрей.
Рита повернула голову, ее ищущий взгляд скользнул по подоконнику.
— Но я выспалась, — сказала она.
— Не прикидывайся, что не понимаешь, — приказал Андрей. — Вчера ты не опозорилась. Буглак-сенсей прекратил урок сразу же, как ты обогнала меня.
Рита смотрела на
— Чье это оби? — спросила Рита.
— Неважно, — сказал Андрей и указал на рисунок над ним. Белоснежная лиса извивалась на черном фоне, распушив семь радужных хвостов. — Эти рисунки на стенах созданы тобой не просто так.
Рита встала на колени, у дальней стены из-за спины Андрея выглянула черная рукоятка вакидзаси. Рита на четвереньках поползла к мечу.
— Чтобы достойно умереть, не нужно рисовать ни лис, ни вишен, ни полную луну! — закричал Андрей. — Зачем ты разводишь краски и наносишь их на полотна? Зачем, к демонам, ты вообще дышишь? Зачем ты пообещала служить мне? Вчера ты одолела свой предел не затем, чтобы умереть сегодня.
Рита взяла вакидзаси и снова встала на колени. Андрей бросился к ней, сверток выпал из его рук.
— Ради чего ты бежала? — Андрей схватил Риту за плечо. — Все умрут, кто-то — достойно, кто-то — нет. Но только ты и я живем ради цели.
Андрей держал Риту крепко, но не причиняя боли.
— Ну же, ударь меня! — крикнула Рита и вырвалась из рук Андрея, — накажи наконец меня за то, что я так слаба! Когда я опередила тебя на один-единственный шаг, казалось, все закончилось. Я возомнила себя сильной, как господин или брат. И тут же поломалась, как кукла. О сегун! Что я только бы не отдала ради твоей силы, господин! Но ты брезгуешь даже просто повеять ею на меня: обнять, толкнуть, ударить, да хоть пнуть! О сегун! Если бы ты и вправду был демоном Извне! Если бы ты мог наполнить мощью мои мускулы, это было бы волшебно! Проник бы ты через сосцы в мою кровь и нагрел ее до жидкого огня.… Или обернул бы мое тело в змеиную чешую и научил дышать губительным для всех ядовитым смрадом — плевать. Если бы ты сделал меня сильной, господин, все вопросы меж нами решились бы тут же.
Рита опустила голову к ножнам.
— Все-таки я не демон Извне, — тихо сказал Андрей. — Я не могу нарастить на твоем теле чешую, шипы, жало. Но я могу научить тебя владеть мечом, как никто здесь не умеет.
Рита потянула вакидзаси из ножен.
— Не выйдет, — сказала она. — Катана слишком тяжела для меня.
Резко распахнув кимоно, Рита поднесла острый клинок к животу.
— Выслушай меня, — быстро сказал Андрей, и Рита подняла на него глаза. — Я говорю не о катане. Если бы в этой школе ученикам позволялось выбирать меч, я бы взял вакидзаси.
— Что? Почему, а?
— Когда лезвие меча заточено настолько остро, что даже его простое прикосновение смертельно опасно, тяжелый клинок без надобности, — сказал Андрей. — А чем короче и легче меч, чем на вид он бесполезней, тем быстрее ты извлечешь его и нанесешь удар.
Острие вакидзаси смотрело на Риту. Бесполезный меч, которым она никого никогда не пробуждала.
— Прошу, покажи.
— Для этого убери клинок в ножны.
Рита повиновалась.
Одна вытянка, и вот господин и наложница стоят друг напротив друга. Андрей поправляет вакидзаси за оби Риты, сильные пальцы берут ее левую руку и кладут на ножны у самого верха, затем прижимают кисть ее правой руки к рукоятке вплотную к цубе. Теплое дыхание господина согревает Рите лоб. Начавшийся восход щедро облучает комнату розово-желтым светом.