Дети Ковчега
Шрифт:
– Дай ей снотворное, – наконец обратился он к помощнику. – Мне нужно, чтобы министр поверил, что мы вкололи его коктейль. А это, – он показал на шприц. – Я хочу знать, что здесь, и где он взял этот препарат.
– Синие глаза, – вдруг сказала Мария, заставив обратить на себя внимание.
Фёдор Игнатьевич испуганно посмотрел в её сторону.
– Вводи быстрее снотворное, – приказал он. – Все тесты показали, что ты говоришь правду, девочка. Значит, я могу тебя отпустить, – он приподнял голову Марии за подбородок, внимательно всматриваясь в подёрнутые мутной пеленой
Тёплая морская вода пенистыми волнами ложилась к ногам. Мягкий золотой песок просыпался сквозь пальцы. Мария подставила лицо ласковому солнечному свету, устремила в синее небо свой медовый взгляд. Она улыбалась и была счастлива в этот миг. Тук. Тук. Тук. Видение цветными осколками посыпалось в бездну небытия, темнота окутала сознание. К горлу подступил горький ком. Мария вскочила с постели, крепко сжимая руками заботливо подставленный кем-то тазик. Её вырвало и опять затошнило от оставленного горького вкуса во рту. Глаза почти ничего не видели, голова раскалывалась на части.
– Выпей, – эхом прозвучал знакомый голос.
– Данлар, – Мария улыбнулась.
Сколько времени прошло с момента возвращения домой, она не знала. Она даже не совсем понимала, где находится сейчас. Голова сильно кружилась, во рту было горько и ужасно хотелось пить. Мария попыталась встать, но обессиленная упала в крепкие руки.
– Тебе лучше не вставать, – Данлар прижимал её к себе.
Она глупо улыбнулась, но не оставила попытку. Данлар заботливо помог ей сесть на кровать и дал воды.
– Выпей. Не спеши. Приди в себя.
– Что со мной? – язык еле ворочался.
– Тебя привезли и бросили дома одну, – зло сказал он. – Я не думал, что так всё получится. Как министр посмел это сделать после того, как ты сказала, что ты мой человек?
– Я не говорила.
Данлар опешил. Мария встала, осмотрела себя полузакрытыми глазами и поморщилась. Ей казалось, что вся кожа покрыта липкой грязью после допроса, что запах кабинета Фёдора Игнатьевича въелся в неё. Она скривилась от отвращения, захотела смыть с себя мерзость допроса, смыть воспоминания.
– Я хочу в душ.
Тёплые струи воды сбегали на стройное тело. Мария стояла, облокотившись спиной на стену, и тяжело дышала.
– Почему всё так? – злоба и обида на Сергея Павловича захлестнули её. – Зачем? – она ударила кулаком по стене.
Зажмурив глаза, Мария боролось с приступом ярости, но сдержаться не смогла. Громким криком выплеснула всё наружу, смешала с мокрыми ударами и в бессильной злобе заметалась в ванной. Вбежавший на крики Данлар выхватил её, бьющуюся в истерике, из-под воды, завернул в большое покрывало и прижал к себе.
– За что так со мной?
– Успокойся, прошу. Я обещаю, что всё будет хорошо, тебя больше не тронут.
Марию трясло от рыданий, она громко всхлипывала, слёзы ручьём текли по щекам. Данлар туго закутывал её, прижимал
– Прости, – покраснела она.
– За что?
– Я… – Мария закрыла лицо руками. – Мне так стыдно.
Данлар удивлённо смотрел на девушку.
– Я виноват и стараюсь искупить свою вину, – уверенное спокойствие звучало в его голосе. – Почему ты не сказала, что ты мой человек?
– Я хочу переодеться, – Мария опустила взгляд, проигнорировав вопрос.
Босые ноги коснулись пушистого ковра, утонули по щиколотку в мягком ворсе. Бесшумно ступая, словно кошка, Мария подошла к окну. Отдёрнув зелёные шторы из плотной ткани, она впустила в комнату солнечный водопад. Длинные яркие лучи заходящего солнца обрушились на неё мощным потоком, в котором медленно кружились и с едва уловимым звоном поднимались к потолку золотые пылинки. Преломляя движение света, Мария стояла, охваченная воздушной пляской волшебной пыльцы. Данлар замер, засмотревшись на силуэт, сияющий в солнечном потоке. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул, но даже в темноте закрытых глаз видел исцеляющий его душу свет.
Ароматный чай в белых чашках благоухал на столе, на небольшой тарелке высилась горка из печенья и конфет. Данлар пригубил дымящийся густой напиток и блаженно закрыл глаза.
– Извини меня, – повторила Мария.
– За что?
– За то, что тебе пришлось со мной возиться, – смутилась она.
Синие глаза вспыхнули на миг удивлением и вновь стали холодными и острыми как кристаллы.
– Это я не предусмотрел такого развития событий, и ты пострадала из-за моей беспечности, – Данлар помолчал немного и добавил: – Такого больше не повторится. Я обещаю. Я немедленно объявлю наместникам о том, что ты мой человек. Больше никто не посмеет к тебе приблизиться. И приставлю охрану.
– Не надо! – воскликнула Мария. – Я не знаю, что значит «мой человек», но не надо этого делать. Не сейчас, Данлар! Пожалуйста!
Она испугалась того, что новое положение привлечёт к ней ненужное внимание со стороны Сергея Павловича и службы безопасности, ограничит свободный доступ к информации, которую она собирает на министра.
– Это безрассудно, Маша. Наместники ни с кем из людей не церемонятся, – попытался вразумить её Данлар. – Они всеми способами охраняют свою тайну. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала.
– Я сумею постоять за себя, – резко ответила Мария. – Пожалуйста, не делай этого.
– Ты не понимаешь, во что я тебя втянул, – от обиды и злости на себя петлёй сдавило горло, превратив слова в пустые звуки. Данлару потребовалось несколько минут, чтобы совладать с собой. – Ты хочешь быть сильной и смелой. Я понимаю, – прерываясь, сказал он. – Но это не та ситуация. Хорошо, – нервно выдохнув, он решил согласиться, – я не стану этого делать, но это только пока. Сейчас я хочу знать, почему ты не сказала, что… – взмах руки прервал его.