Дети Левиафана
Шрифт:
— Мёрфи?
— Слышал в детстве одну историю, обязательно расскажу. А зачем ты его коленом в брюхо прижимаешь?
— А он не даёт подпругу застегнуть. Хитрец.
Людвиг почесал Мёрфи за ухом, но конь сложил его и фыркнул.
— Я ему не нравлюсь, — сказал рыцарь. — Значит, он только твой. Прокатимся? Залазить-то научился?
— Вроде.
Эйнар вывел коня из конюшни и медленно на него забрался. Получилось с первого раза. Окружающие смотрели на Мёрфи с восхищением, а на его седока с презрением. Думают, что упадёт. Жаль
— За мной! — Людвиг помчался между палатками. Все уступали ему дорогу.
Эйнар пустил коня следом, но островитянин поскакал ещё быстрее. Уже скоро знамёна, шатры и вонь от множества живущих в одном месте мужиков остались позади.
— Завтра будет жарко? — крикнул Эйнар, когда Людвиг сбавил ход.
— Обычный бой.
— Говорят, что пепельников и аниссаров полмиллиона.
— Чушь, — рыцарь фыркнул. — Они в прошлый бой едва собрали десять тысяч.
— И что там боденские стрелки, много.
— Тоже враньё. Давай к морю.
Конь Людвига пошёл медленнее. Серое море виднелось за деревьями, в эту солнечную погоду оно было красивого сине-зелёного цвета.
— Скоро осень, — пробормотал Эйнар. — Хотя ты вряд ли со мной об этом хотел поговорить.
— Угу.
— Вроде пережили с тобой кучу битв, а всё равно боюсь каждой следующей. Это точно не для меня.
— Нет, ты не будешь участвовать завтра, — рыцарь потёр наконец-то выбритый подбородок. — Ты поедешь домой
— Домой? — Эйнар фыркнул. — Куда это?
— А это решать тебе, — Людвиг достал из сумки увесистый кошель. — Три сотни золотых нобелей. Хватит на дом, поместье. На что угодно.
— Откуда у тебя столько?
— Выпросил у брата. Я же обещал тебе дом. Свой уголок в этом мире. Пристанище. Женишься, в конце концов.
— Что за грязные намёки, островитянин? Я не женюсь на тебе даже за триста нобелей.
Людвиг не улыбнулся, но продолжал протягивать кошелёк. Эйнар скрестил руки.
— Ты же не думаешь, что сможешь от меня откупиться?
— Нет, дело не в этом.
— Я не собираюсь тебя оставлять.
— Я уже там, куда хотел прийти, Эйн, — голос Людвига дрогнул. — Ты сдержал слово и даже более того. О таком друге, как ты, можно только мечтать. Но теперь всё, я буду заниматься тем, чем должен, и тебе со мной дальше не по пути.
— Будешь убивать ещё больше, да?
Людвиг опустил голову.
— Да. Скоро мне станет плевать. К этому меня готовили, это я и сам хотел.
— Ты собирался уйти, помнишь?
Он издал какой-то звук, похожий на смешок.
— Это было после первых двух трупов. С того момента…
— Знаешь, что? — Эйнар перехватил поводья поудобнее. — Давай пришпорим лошадей и поскачем вперёд. К Вечному эти проблемы, все эти войны! В чём смысл, что завтра две толпы встретятся и будут резать друг друга? Мы с тобой видели останки Старого мира, зачем драться на его руинах? Это же бессмысленно. Хоть кто-то
Людвиг не ответил. Эйнар вздохнул и достал чуть побитое яблоко, ломая его на две половинки. Конь учуял и повернул голову. Пришлось одну половину отдать ему, вторую рыцарю. Мёрфи аккуратно забрал угощение с ладони.
— Опять сбегать. Я сбежал из первого боя. Сбежал от Ханны, когда надо было остаться. Пытался сбежать от себя. Выбраться из клетки, но это невозможно. Я должен остаться хоть раз.
— Если ты остаёшься, то я остаюсь.
— Я скажу напрямую, Эйн. Никто не пустит тебя в бой вместе со мной. Я пойду в атаку с Огненной кавалерией, тебе там не место. Ты не пойдёшь в бой и с другой конницей, ты в седле едва держишься. Да, тебя легко возьмут в пехоту, будешь стоять в строю, ловить пули и картечь вместе с другими, кого даже не знаешь. Этого ты хочешь? Сражаться наёмником за чужую страну?
— Нет, я…
— Завтра я пойду в атаку, — продолжил Людвиг. — С людьми, которыми раньше восхищался, а теперь ненавижу. Потому что это мой долг. Я буду не один, если тебя это успокоит. Вокруг меня лучшие убийцы мира. А тебя тут презирают, ты и сам это знаешь. Для них ты чужак. Так что найди себе дом, за который захочешь сражаться.
— За который сражаешься ты?
— Другого у меня нет. У каждого должно быть своё место.
— Меня везде презирают, Виги, так что я себе такое место не найду и, может, поэтому я тебя не понимаю. Но почему ты должен умирать за свой дом на чужой земле? Это просто красивые слова, которыми отправляют на смерть. Ты понимаешь, что там за чертой, нет ничего? Ты умрёшь и это навсегда. А через несколько лет тебя никто вспомнит, — Эйнар вытер глаз. — Кроме меня.
Людвиг смотрел вперёд. Под чёрной повязкой немного видно зелёный огонёк его глаза-имплантата. Парень молчал долго.
— Знаешь, что Эйни. Ты прав. Я сделаю, как ты сказал.
— Что именно?
— Завтрашний бой будет последним. Это я тебе обещаю.
Эйнар почувствовал, как губы расползаются в улыбке. Правая сторона лица чуть онемела.
— Рад, что ты одумался. Но, говорят, что завтра…
Людвиг выпрямился и откашлялся.
— Я тебе говорю, ерунда, нас больше, чем пепельников, раза в три. Бой будет лёгким, мы победим, и я уйду, теперь уже навсегда. Так что выбирай место для дома, брат.
— Куда ты, туда и я.
— Как хочешь, — он протянул кошель. — Возьми, не потеряй.
Эйнар забрал деньги.
— Закончится бой, я скажу отцу всё, что накипело и ухожу. Буду жить своими силами, без всего этого.
— Долго до тебя доходило. Значит, уходим?
— Да. Но это может затянуться, отец точно вспылит, так что тебе нет нужды меня ждать. Да и опасно здесь, особенно с деньгами и с таким конём. Знаешь, сколько тут будет кишеть мародёров?
Людвиг задумался и закрыл глаза.