Дети Левиафана
Шрифт:
— Чего ты там бормочешь? Бредишь?
— Напиши «друг», если хочешь войти. Эйн! Напиши друг на старом!
— Чего?
— Пиши «друг»
— Ты совсем уже…
— Пиши, ты сраный нордер, сука! Не спорь!
Эйнар ввёл несколько букв, пуля ударилась рядом с ним. Он пригнулся и постучал по кнопкам ещё раз. Механизм зашевелился и пол задрожал.
— Жопа Вечного! — вопил командир снаружи. — Закрыть ворота! Сукины вы дети! Закрыть ворота! Немедленно!
Дверь распахнулась, Эйнар выстрелил, но из-за дрожащей руки ни в
— Всё, брат. Теперь мы точно покойники.
Эйнар склонился и помог встать.
— Нам конец?
— Да. Давай наружу. Только бы не здесь, не в огне. Не очень-то мне и хочется платить Цену Огня самому.
Пол из досок загорелся. Теперь уже никто не сможет закрыть ворота. Они спустились, когда огонь перешёл на деревянную лестницу. В спину бил раскалённый воздух, но холодный ветер, дующий в лицо, казался облегчением. Рыцарь с плюмажем на шлеме раздавал приказы, пикинёры и стрелки строились у ворот, направив оружие в открытый проход, остальные пытались собрать хоть какие-то укрепления из заборчиков, досок и скамеек.
Их заметили, несколько стражников побежало навстречу. Боденский стрелок нацелил пушку.
— Прощай, брат, — шепнул Людвиг и сжал меч.
Вместо Эйнара ответили его стучавшие зубы, но нордер раскрыл щит. Людвиг и сам дрожал. Солдаты бегут навстречу, их десять. Никаких шансов против них. Рыцарь выкрикивает приказы, но их почти неслышно за шумом лошадиных копыт. Боденский стрелок повернулся к воротам, но не успел открыть огонь.
Строй копейщиков и недостроенные укрепления разлетелись. Всадник верхом на бронированной лошади вломился через ворота. Следом за ним скакали другие. Рыцарь в красной накидке на левом плече отбросил сломанное копьё и достал меч. Огонь из сторожки отразился в полированном лезвии.
— Гори! — кричал рыцарь, рубя стражников. — Гори!
Всадники в красных плащах заполонили двор.
— Гори! Гори! Гори!
За сплошным потоком тяжёлой кавалерии почти не видно обороняющихся. Рыцари скакали дальше, а идущие на помощь защитники, поняв, с кем им предстоит сражаться, убегали назад.
Всадник, который первым ворвался в город, остановился перед Людвигом и убрал меч.
— Я тебя помню. Твоя работа?
— Угу, — только и смог ответить Людвиг. Больше всего на свете хотелось лечь и ничего не делать. И пролежать так хотя бы неделю.
— Огонь указал нам путь. Мы ещё отомстим за тот позор.
Рыцари Огненной кавалерии устремились внутрь города, а следом за ними другие всадники и пехотинцы.
— Нахрен я с тобой связался, островитянин? — простонал Эйнар. — Уже думал, что всё, теперь-то точно конец. Живот крутит.
— Я тоже так думал, — Людвиг сглотнул. — С меня выпивка.
— Много выпивки. И жратвы, — северянин посмотрел в сторону паникующего города. — Нет, война
Глава 10.7
Войска собрались на городской площади. От развешанных повсюду эндлерейнских знамён с ромбами рябит в глазах. Островитяне смотрели на Стеклянную башню, где засел фюрст с остатками защитников, а город ожидал своей участи. Прямо сейчас ведутся переговоры о сдаче, а солдаты, судя по всему, мечтают, чтобы получилось пограбить.
Людвиг сидел на принесённом для него кресле, вытянув раненую ногу в сторону, Эйнар держался за спинку, стараясь не упасть от слабости. Он даже до площади едва доковылял. То, что он научился делать в Лефланде, оказалось слишком выматывающим.
— Полагаю, что ваше презрение я заслужил сполна, — Джес обзавёлся парой новых ран, лоб перемотан окровавленным бинтом, рука висит на перевязи. — Понимаю, не осуждаю. Вы молодцы. А я негодяй.
— Я бы тебя прикончил, — сказал Эйнар. — Прямо сейчас.
— И я, — добавил Людвиг. — Но раз уж ты довёл дело до конца…
— Если бы, — синий плащ выдохнул. — Я даже не добрался до стены. Получил пару ран и залёг в какой-то хижине. А потом откуда-то взрыв.
— Если это не ты взорвал, то кто?
Сапёр Мюррей протиснулся через гвардейцев и протянул лихтер.
— Обещал вернуть.
— Ты взорвал порох? — Эйнар убрал коробочку.
— Угу.
— Мы думали, ты сбежал.
— Я так и хотел. Но дошёл до прохода, увидел ребят и капитана. Вспомнил, ты же говорил, что мы должны выполнить задачу, чтобы не оказалось, что они погибли зря, как и те люди у стены. Вот я и пробрался в арсенал, сделал фитиль на скорую руку и вставил в бочку с порохом, как свечку в жопу.
— Рвануло хорошо, — сказал Эйнар.
— Плохо, — сапёр нахмурился. — Я неправильно рассчитал. Взрыв, сука, ушёл вверх. Громко, но бесполезно. Стена уцелела. Если бы вы не открыли ворота, город бы устоял.
— Зато ты отвлёк стражу, — Людвиг поморщился от боли. — Всё было не зря.
На площадь въехали рыцари в дорогих украшенных доспехах. У одного доспехи ещё роскошнее, чем у остальных. Он остановился, гвардейцы придержали коня и помогли всаднику слезть. Войска зашушукались, шум от них стоял, как от моря.
— Помоги встать, — шепнул Людвиг и, опираясь на Эйнара, сделал шаг навстречу.
Всадник снял шлем с перьями и швырнул охране. Очень высокий мужчина с лицом, будто сделанным из камня, остановился напротив. Значит, это отец Людвига. Они мало похожи.
— Мне предсказали, что человек, которого я дважды считал погибшим, подарит мне две великие победы, — сказал герцог и снял перчатку. Он смотрел на сына, будто увидел его впервые в жизни, на его лицо, раны и шрамы. — Я ошибался, ты стал настоящим мужчиной, — отец притянул Людвига к себе и обнял, — Я был неправ. Ты молодец. Дед бы гордился тобой. И я горжусь тобой.