Дети Мевы
Шрифт:
– Ещё?
– Ещё один камень в том, что договариваться нужно не только с неолетанками, но и с нэрми. Драконы сейчас единственная партия, которая вас поддерживает. Короли пока молчат, но если Арнелет перестанет бороться, они начнут активные действия. Надо встречаться со Стрелой. Чем их заинтересовать, придумывайте сами.
Она некоторое время молчала. Я тоже обдумывал то, что она сказала. Какой бред эта бабская политика: к этой иди, к этой не иди, эту трахай, эту не трахай.
– Роджер, а если без громких восклицаний, чем тебя
– Чем? А с какой радости я должен стремиться в рабство?
– Ну, "рабство" бывает разное. Я просто хочу узнать, какие конкретно моменты жизни на Селене тебя пугают?
– Моменты?! Ходить с тряпкой на лице, размалёванный, как клоун?! Как собака в ногах валяться?! Я, по твоей милости, и сейчас ежедневно читаю про себя в газетах тонны грязи. Что бы ни сделал - вывернут! Ежедневно покрываю свой род толстым слоем позора! Представляю, сколько они бы мусолили мой визит на Селену!
Морена вздохнула:
– Поняла: сшафа, косметика, пресса... Хотя немного косметики тебе бы пошло!
– и она с хохотом увернулась от бокового удара.
Глава 13
Марика:
Роджера мы проводили к обеду. Потом сидели в гостиной с Нандрель и пили чай. Она была говорлива и жутко вдохновлена общением со своим генералом:
– Изумительно, какой умный мужчина! Я так замучилась понимать, что он там складывает у себя в голове из наших ответов, что не удержалась и хорошенько порасспрашивала его.
– Ты рылась в мыслях генерала?
– Ну, немного. Представляешь, у него нет ни отца, ни матери. Он сын рода! Общий, ничейный ребёнок! Всё, что мальчик должен был бы испытывать к родителям, этот несчастный пытается испытывать к роду целиком, к имени. Хранительница, у них очень жестокое общество!
Я рассмеялась:
– Так ты расспрашивала генерала о его детстве?
– Ну, вообще, я пыталась спрашивать его о политике: что он решил из нашего разговора, что собирается делать. Но когда пыталась понять, поняла, что ничего не понимаю. Там так всё неправильно! Поэтому я начала с основы, с того, чтобы понять его самого... Жестокий мир! Человека должны любить! Хоть кто-нибудь!
Нандрель помолчала, потом, хитро улыбнувшись, повернула голову на бок:
– Как я понимаю, ты решила играть за Даккар?!
– Не то, чтобы! Я согласна бы помогать... Но Роджеру дороже свобода! Быть со мной для него рабство.
– А немного подкорректировать понимание?!
– Нет!
– на какой-то момент я стала серьезной. Потом улыбнулась и вновь заставила себя расслабиться, - Нандрель, я понятия не имею, что в этом мальчике меня привлекает. А вдруг, исправив его, я уберу этот маленький штрих?! Я за сотню лет не встречала мужчин, способных настолько занимать мои мысли... Нет уж! Пусть остаётся таким, как есть! Я подожду. Придумать повод
– Поняла, мы готовы играть за Даккар, но пока не сошлись в цене!
– Вредная ты!
Через несколько часов я была уже на Селене. Настроение, в сомнениях, колебалось между "молча сдохнуть" и "разнести всё к чертям". И зачем я сюда приехала? Здесь всё и без меня хорошо вертится. Моя кислая рожа только испортит что-нибудь. А куда было деваться? Там я тоже особо никому не нужна! Бабка обозвала меня дурой и выставила. Роджер пока избегает общения. Нандрель, Арсе и другие мои помощницы в Меве с удовольствием будут приезжать с докладами на Селену (здесь значительно больше возможностей для развлечений).
Упиваясь жалостью к себе, никому ненужной, я вытащила большую бутылку "Ночи желаний" и высокий бокал. На пороге появилась Мидея - пухленькая ами, в два раза старше меня, выполнявшая здесь, в землях Цуе, роль моего доверенного лица, пресс секретаря и заместителя:
– Нандрель сказала, что ты собираешься выступать за Даккар?!
– удивлённо выпалила она с порога
Я нахмурилась:
– Что ж вы такие болтушки-то?!
– Я должна знать, каких позиций держаться, а какие вопросы обходить!
Она внимательно посмотрела на меня:
– Неужели ты, действительно, влюбилась? Твой несчастный вид, Армариакка, способен растрогать кого угодно!
– Ничего, ты найдёшь, как правильно использовать это состояние для моего имиджа!
Мидея некоторое время молчала, внимательно изучая меня взглядом:
– Ладно, вижу, что тебе плохо! Совсем плохо! Поэтому просто скорректируй меня, куда мы плывём и за кого воюем.
– Самой бы узнать!
– я налила себе второй бокал амосы
– Понятно... Утром Пэётис звонила, говорит, ты так и не ответила ей, сколько денег дать Энастение. Её фонды ещё первого числа финансирования запросили, Хён Чон, наверное, нас уже матом кроет.
– Да пошли они все! Знаешь, пусть пошлют Энастение счета за обслуживание порталов в лагерях работорговцев! Сколько можно их бесплатно катать! Это и будет наш ответ на пожертвования в фонды.
– Даже так?! Мы меняем Великую?! На кого?
Зла я сейчас была на Энастению безмерно. Не хочет меня видеть, – не очень-то и хотелось! Драться ещё за меня со своей взбалмошной сестрёнкой будут.
– Мы пока просто откажемся от покровительства Энастении. К кому пойдём, решу позже. Пусть великие за нас повоюют.
Мидея ухмыльнулась. Да, вокруг меня одни авантюристки!
– А что с Даккаром? Журналисты терзают. Плохо будет, если твоё личное мнение неожиданно разойдётся с информацией, выдаваемой твоей пресс-службой.
– М-да! Короче, даккарцы - хорошие парни, просто подход к ним нужен... Да и не просто так их создали наши же боги.
Я ухмыльнулась, устраиваясь в кресле и опять пополняя бокал: