Дети Мевы
Шрифт:
Около полудня позвонила какая-то женщина и объявила, что подаст на меня в суд. Оказывается, Роджер использовал её фляжки для оформления ритуала рода Об Хайя. Именно этот ритуал на Острове богов транслировался на весь САП и не только. И теперь символ её фирмы, чётко видимый на этих фляжках, иначе как с кровищей ни у кого ассоциироваться не будет. Блин! Нашла повод кричать! Любой скандал – это реклама!
К вечеру, когда очередной вопрос журналистов о Роджере, Даккаре и кровище переполнил мою чашу терпения, я подумала, что надо перебросить внимание прессы на что-нибудь другое, а то я скоро кусаться
– Может, обсудим личную жизнь Ники? – Димуана подмигнула.
– Ники? А у неё есть личная жизнь?
– Я пару дней назад в одной газетёнке видела статью, что Ника влюбилась в какого-то даккарца и хранит ему верность. Имя избранника неизвестно. Просто на фоне гибели Даккара, падения биржи и других прелестей эта новость померкла. Но сейчас она будет воспринята уже с интересом, особенно если добавить подробностей.
– А есть подробности?
– Нет. Сама Ника молчит. Но можно поискать. В крайнем случае, сочинить.
– Думаю, ты права. Неолетанки уже устали от кровавых новостей. Надо поговорить о любви. Направь кого-нибудь поискать подробности, поговорить с Алиной, она любит журналистов. От себя скажу, что если Ника, действительно, влюбилась, то это очень молоденький мальчик, которого она всячески опекает, не подходя слишком близко. Интересуется всеми подробностями его жизни, даже, наверное, следит за ним, направляет, а он пока может даже её имени не знать. Она вырастит его таким, каким хочет видеть, и только потом заберёт себе.
Моя мать была замужем трижды, все три замужества быстро закончились. Все три парня были до предела молоды. Первого она взяла совсем мальчишкой, а через шесть лет молча вернула его матери, - парень умудрился ей изменить. Традиция, вообще, позволяет за такое убить, но Ника просто вернула его родителям. Второго она пасла с четырнадцати лет. Привозила ему подарки, книжки, следила, как и чему он учится. Когда мальчика справил совершеннолетие – забрала своим мужем. Он умер через четыре года, во время эпидемии на планете. Третьим был Макси, она нашла его пятнадцатилетним и собиралась ходить кругами до совершеннолетия, но его мать настояла, чтобы отдать его раньше.
Может ли быть, что Ника влюбилась в даккарца? Почему нет? Раса не важна. Он должен быть молод и верен ей. Может ли быть, что она хранит ему верность? Даккарцы ревнивы, уж я-то знаю. Но ревнивы, по большей части, к мужчинам своей же крови. Так что с её стороны вполне разумно решить не спать с другими даккарцами, просто чтобы не нервировать мальчика. Я усмехнулась. Моя мать так же, как и я, заключает браки только по большой любви, просто в любви она не так привередлива. Она умеет влюбляться, потому что пришло время. А я не умею.
Даккарцы закончили поход мести. Не побеждённые, не откинутые противником, а просто взявшие, что хотели, и отступившие. Шокированная Республика поспешила откреститься от желания добивать даккарцев и просто свела этот вопрос на «нет». Её войска ещё с месяц стояли в Свободных землях, в холодном напряжении с войсками САП. Через месяц Республика официально заявила, что войска покидают территорию.
Война в тридцать семь дней! Мне хватило восьми, чтобы развернуть портальную сеть для неолетанок. И оставшихся двадцати
Я стояла у высокого алтаря Мевы из красного камня. Служительницы храма несли цветы и амосу. Эдолла натянуто улыбалась. Остальные чётко делились на две группы: тех, кто был рад моему возвращению, и тех, кто и первый раз не понимал, что я тут делаю. Энастения смеялась, попивая Амосу:
– Сознайся, Марика, ты этот пост за красные платья любишь?
– Последнее время бабка общалась со мной более на равных, признав моё возвышение.
– Приятно видеть, когда дети взрослеют. А то я до сих пор помню, как Дани пыталась сплавить мне тебя в младенчестве. Правильно сделала, что не взяла! У неё, вообще, дочери хорошо получаются, а ты – так просто шедевр!
Я хмыкнула. Когда я родилась, мать была чересчур молода и пыталась отдать меня на воспитание своей матери – Энастение. Если бы бабка тогда не заупрямилась, возможно, я бы выросла нормальной неолетанкой. А так, что получилось – то получилось.
Роджер:
Я сидел над бумагами. Прошёл месяц после похода за прощением. Теперь о случившемся каждый день напоминал только чёрный осколок чаши Даккара, который я хранил на столе, да ещё чувство пустоты, периодически затоплявшее душу.
Я думал, кровь заполнит эту пустоту, безумная месть притупит собственную вину, выжжет. Не выжгла. Просто добавила гадкого привкуса бессмысленности и разочарования.
Я плеснул в бокал коньяка. Здесь, в Кострах, мне почему-то хотелось пить коньяк именно из бокала, идеально чистого, блестящего на солнце резными гранями. Марика, как и обещала, больше не звонила. Звонили почти каждый день её женщины. А Марика пополняла мои счета и ждала. Чего ждала? Что я добровольно вернусь быть её рабом? С этим стоило заканчивать. Нужно было рвать эту связь. Прекращать пить дорогой коньяк за её деньги. Прекращать давать ей надежду.
После возвращения с Селены, Остров богов принял меня по-другому. В первую очередь, это касалось секса и женщин. Неолетанки теперь обходили меня стороной, в крайнем случае, вежливо здоровались. Драконы, по большей части, тоже обращались официально и близко не подходили. А ту пару-тройку девочек, кто плевал на все приличия и просился ко мне в постель, я отшивал сам – из-за обещания, данного Марике. С сексом стало плохо. Но ни за секс, ни за коньяк, ни за что другое к Марике я не вернусь.
Я опять взглянул на бумаги. Даккар искал себе новую планету. Все разведподразделения занимались прочёсыванием вариантов с нужным климатом, местоположением, ресурсами. Возможно, новый Даккар лежал именно в моей папке. Как знать! Работа и военный уклад жизни вернули меня в некоторое равновесие с самим собой. И единственное, что сейчас не давало этому равновесию установиться окончательно, это Марика.