Дети песков
Шрифт:
— Почему отец был зол на тебя? — спросил Аш, не скрывая своего любопытства, терзавшего его изнутри с жадностью оголодавшего пса.
Манс примостился на краешке стола напротив своего подопечного и сразу же достал помятый словарик из-за пояса.
— Я… знать… не… — медленно произнес юноша. После он замолчал, задумчиво сверился с записями и продолжил:
— Не знать… слова… «зол».
— Злость, гнев, ярость, — перечислил профессор, но так и не увидел в глазах хетай-ра понимания. — Ох… Отец кричал на тебя. Ты понимаешь, что значит слово «крик»?.. Это как бы вопль, громкий разговор. Почему он кричал?
Манс рукой взлохматил свои короткие белые волосы, пытаясь соотнести в голове все, что он услышал, и познать смысл сказанного.
— Да!
— Что «да»? — уточнил профессор.
— Отец зло.
— Ты имел в виду, что твой отец был зол?
— Отец зол… Крик. Dhe! — подтвердил юноша.
— И почему?
Манс в очередной раз нахмурился и углубился в изучение своего словарика. Ашарх понял, что дело не пойдет быстрее, поэтому отыскал на столе клочок пергамента с чернильницей и со всем старанием принялся записывать отдельные слова, пририсовывая к ним небольшие изображения, должные их пояснить. Несколько часов, склонившись над мятыми кусками бумаги, мужчины посвятили улучшению своих художественных навыков и пополнению словарного запаса на обоих языках. Хотя со стороны, конечно, разговоры мужчин пока что все еще были похожи на странную пантомиму, где половину мыслей они объясняли друг другу с помощью жестов, схематичных рисунков и актерских подражаний, но самым главным было то, что они прекрасно понимали все эти образы.
Несмотря на то, что очередной урок пошел Мансу на пользу, даже к середине ночи Ашарх так и не сумел добиться интересовавшей его информации об отношениях между сыном и мужем матриарха. Манс откровенно боялся этого властного мужчины и даже сам сказал, что не может объяснить профессору почему, но Бартелин был фигурой, которой стоило опасаться.
В своей неторопливой беседе со словариком они вскоре все же вернулись к ночному инциденту с покушением. Каждый из них переживал произошедшее по-своему, но в одном они были едины: терять бдительность пока не стоило. Тхаги были наемными убийцами, и это означало, что где-то за этой сектой душителей скрывался еще и их наниматель, которого досадная неудача могла сильно разозлить, что заставило бы его действовать активнее и агрессивнее в будущем. Аш поделился с Мансом предположениями Лантеи о том, что именно матриарх постарается убрать профессора во время отсутствия младшей дочери на испытаниях, но юноша критически отнесся к этому предположению. Он как будто не хотел верить, что мать могла пойти на такое.
Но кому еще нужна была смерть чужеземца?
Лантея, несмотря на глубокую ночь, еле перебирая утопавшими в песке ногами, брела по пустыне. Солнце село уже давно, холодный ветер пронизывал до костей, от него не спасал даже длинный плащ, но девушка упорно продолжала двигаться вперед в ей одной известном направлении. Со всех сторон маленькую фигурку окружали только горы сыпучего песка.
Больше всего на свете Лантея хотела спать. Она была измотана. За весь этот долгий день у нее во рту не побывало ни крошки, а пустой бурдюк печально бил по бедру при каждом шаге, напоминая о необходимости его наполнить. Только сделать это было негде. Действующих колодцев в пустынях осталось не так много, и большинство из них находилось гораздо дальше от Третьего Бархана, ближе к самому центру песчаного края. А теперь девушке даже нельзя было позволять себе отдыхать. Жизнь Ашарха зависела от того, как скоро она добудет цветок, — каждый шаг Лантея напоминала себе об этом.
Но сил становилось все меньше и меньше.
Неожиданно она заметила быстрое движение на песке рядом с собой. Юркая ящерица скользила по открытой поверхности, опасливо оглядываясь по сторонам и выискивая для себя убежище. В ту же секунду девушка, словно дикий хищник, быстрым прыжком набросилась на свою добычу, пальцами
Если бы кто-нибудь в этот момент увидел девушку со стороны, то вряд ли бы он признал в ней дочь величественного матриарха Гиселлы Анакорит. Скорее, это был лютый зверь, существовавший только благодаря инстинктам, оставленный посреди бескрайних песков выживать. Но на многие десятки километров вокруг не было ни одного разумного создания, которое бы стало свидетелем этого неприглядного превращения. И только пустыни Асвен безмолвно присматривались к своей жертве, пребывая в томительном ожидании ее близившегося конца и наблюдая за каждым ее шагом.
Лантея продолжала взбираться по гребням песчаных холмов практически ползком. Счет времени она давно уже потеряла. Ей казалось, что эта ветреная ночь никогда не закончится, как и бесчисленное множество дюн, которые она все преодолевала и преодолевала. В какой-то момент ноги свело от усталости, и рыхлый песок принялся стекать вниз по склону, унося вместе с собой и истощенную хетай-ра. Девушка кубарем скатилась к подножию дюны и просто не смогла найти в себе сил подняться и продолжить путь. Словно тело ее лежало на морском дне, и толща воды давила на него сверху. Лантея прикрыла глаза ровно на мгновение, но сразу же провалилась в тяжелый темный сон.
— Лантеялианна! — разгневанно окликнула мать свою юную дочь. — Ты что, действительно собиралась проникнуть в Дикие тоннели?! Тебя совершенно не волнует собственная безопасность?
Матриарх стояла в дверном проеме дворцовой кухни, и ее обыкновенно спокойное лицо было искажено злобой. Лантея болтала ногами, сидя на каменной лавке, укрытой шкурами. В руках девочки была ароматная свежая лепешка с начинкой из рыбы, перетертой с водорослями, а на столе в миске лежали свежие финики, только вчера привезенные крупным торговым караваном из восточной части пустынь. На кухне, пронизанной запахами мяса и подсушенного мха, суетилась прислуга, которая моментально разбежалась при появлении матриарха, чтобы не мешать разговору между правительницей и ее дочерью.
Лантея крепко сжала лепешку и повернулась к матери, обиженно выпятив нижнюю губу.
— Как ты узнала? Я ведь никому не говорила! Только Товаэт. Но она же обещала держать в секрете наше путешествие…
— Я узнала — и это главное. Ведь это могло плохо закончиться! О богиня! Какая же ты несмышленая! Мериона в твоем возрасте уже посещала городские судебные заседания и ездила с дипломатическими визитами в Четвертый Бархан, а ты все бегаешь по полису и обдираешь коленки! — Матриарх спустилась по ступенькам и приблизилась к младшей дочери, сплетя свои тонкие бледные пальцы в замок на животе.
— Но мама! Это все так скучно… А в Бархане я уже изучила все уголки и хочу теперь попасть в тоннели. Я слышала, что там есть соленые озера! В них можно плавать и не тонуть! Представляешь?.. — поделилась Лантея, двигая руками, словно она плыла, и с восторгом в глазах посматривая на мать.
— Нет. Я сказала, нет. Ты не пойдешь в Дикие тоннели. Это очень опасное место.
— Ну, пожалуйста! Я схожу с Мерионой в этот суд, если ты хочешь. Но только разреши сбегать в тоннели и посмотреть хоть одним глазком на озера! — просила девочка, едва сдерживая слезы.