Дети пространства
Шрифт:
— Но сейчас-то ты уже окончила эту вашу Академию?
— Нет ещё. Мне надо выпускные сдавать, а я вместо этого мотаюсь по Солнечной системе из-за этого несчастного Клавиуса.
— Значит, в следующий раз полетишь вместе со своим парнем. На Марсе, особенно в куполах, встречаются такие, как ты, которые сами не могут жить без простора и парней выбирают себе под стать. Обычно тоже поначалу страдают — то он здесь, а она там, то наоборот. А потом наконец находят возможность ездить в экспедиции вместе. А Космос или харрандра — какая разница? Главное,
Мара помолчала, потом вытащила из нагрудного кармана очки, надела их и одним прыжком оказалась в люке ходовой рубки.
— Пойду траекторию проконтролирую, — бросила она.
Контролировать траекторию не было никакой необходимости. Просто пинасса предоставляла не слишком много возможностей для уединения, и пилотское кресло было лучшим способом спрятаться от пассажира. Мара привычным движением пристегнула ремень и стала рыться в архиве видеозаписей. Вот прогулка с Анджеем в Шёнбрунне. Блин, что она тогда говорила ему про Стью? А как оно было на самом деле?
А вот и записи годичной давности. Конечно, по видеозаписи не отследишь, что она чувствовала, но видно, что она говорила и делала. И главное, видно, что говорил и делал он.
Ох, как же глупо она вела себя тогда! Заметил это Стью или нет? Вроде по его поведению этого нельзя понять. Анджей вот прямыми словами объяснил, что она не права, а Стью — поддался на провокацию. Но ведь за день до ухода в рейд, перед разлукой непонятно на сколько, а может, навсегда… Лишь бы он вернулся из рейда!
Мельдилорн
На следующее утро Анджея разбудил луч марсианского Солнца, прокравшийся в незанавешенное окно и упавший ему на нос.
Анджей открыл глаза. Солнце только-только поднялось над горизонтом, но в доме слышались какие-то шаги, звон посуды. Наверное, все уже встали. Он надел спортивный костюм и спустился в кухню. Действительно, Труди и Бэзил уже заканчивали завтракать, а Эрнест сидел на кухне с чашкой кофе и смотрел новости.
Бэзил схватил ранец и убежал. Труди вымыла посуду за собой и братом и тоже покинула кухню. Не успел Анджей налить себе чашку кофе, как она постучала в окно, прощаясь с отцом, а потом вскочила на велосипед и куда-то поехала.
— Она ещё учится? — спросил Анджей.
— Да, последний курс экотехнического колледжа. До Соацеры тут всего-то километров десять, поэтому Труди предпочитает ездить на велосипеде, а не связываться с рейлером.
— А экотехнический — это как?
— У вас — экология, изучение среды обитания, сформировавшейся естественным образом. А у нас — экотехника, то есть конструирование и обслуживание этой самой среды обитания. Сейчас, когда поедем на рейлере в Кандор, покажу в окошко кое-что на эту тему.
— Мы же вроде собирались в Мельдилорн?
— Мельдилорн — это город, а Кандор — хандрамит, где он расположен. Поэтому, чтобы попасть в Мельдилорн, нужно приехать в Кандор и пересечь его почти весь. Мельдилорн — это почти граница Кандора с Меласом.
Они дошли до той же самой
— Жаль, что не на Джеккеру, — заметил Эрнест. — Тесновато будет.
Впрочем, сидячих мест вполне хватало.
Буквально через минуту-другую после отправления рейлер затормозил на станции Соацера. В окошко можно было разглядеть разнообразные шпили и купола. Со стороны город производил впечатление чего-то технократически-футуристического.
А ещё через пять минут после отправления из Соацеры, когда горный хребет, сиявший где-то далеко на западе, приблизился вплотную к эстакаде, рельеф местности вдруг резко изменился. Сначала эстакада приблизилась к поверхности, потом вдруг воспарила вверх метров на тридцать над огромным обрывом и постепенно снизилась до обычной для рейлера высоты. Но теперь внизу была не гладкая равнина, заставлявшая вспомнить о голландских польдерах, а что-то холмистое, с торчащими по сторонам шоссейных дорог скальными обрывами, с бурными речками и блестящими в лучах солнца озёрами, с небольшими перелесками на холмах. Что-то вроде средней Швеции или, может, даже центральной России, хотя там вроде рельеф поплавнее…
Ещё через несколько остановок впереди сверкнула поверхность огромного озера, на другой стороне которого высился внушительный хребет. Эстакада рейлера уходила прямо в озеро, рассекая его прямой линией. Берега озера были изрезаны, вдоль них тянулась россыпь небольших островков, по водной глади скользили многочисленные лодки и катера.
Преодолев прибрежные шхеры, рейлер пронёсся над несколькими километрами открытой воды и начал снижать скорость. Чуть левее эстакады впереди показался большой остров, заросший деревьями и застроенный домами.
— А вот и Мельдилорн, выходим, — сказал Эрнест.
Станция Мельдилорн располагалась не на острове, а прямо над озером. Станционные пути представляли собой такую же эстакаду, как главный ход, от них на берег вёл широкий мост, расположенный на пару метров ниже платформ. Видимо, этот же мост был заодно и озёрным вокзалом, поскольку от него спускались крутые лесенки к поперечным пирсам, к которым швартовались какие-то небольшие, закрытые сверху корабли.
В отличие от увиденной издалека Соацеры, Мельдилорн не особенно рвался ввысь. Хотя места на острове явно было не так уж много, дома здесь в основном не поднимались выше деревьев.
Пройдя буквально пару сотен метров, Анджей понял, что это не остров, а целый архипелаг. Тут и там улицы пересекались неширокими каналами, в которых у берегов были пришвартованы разные плавсредства. А вот колёсного транспорта в городе, похоже, вообще не было. Во всяком случае, все улицы имели вид чисто пешеходных.
Минут через десять прогулки они вышли на достаточно большую по меркам Мельдилорна треугольную площадь, большая часть которой была занята газоном, пересеченным прихотливым лабиринтом выложенных плиткой дорожек.