Дети пустоты. Пройти по краю
Шрифт:
Из оцепенения ее вывел рисунок на стене возле тротуара. Минуту назад там ничего не было, а потом вдруг раз и появился белый мужской силуэт в пальто и шляпе – скромное одноцветное граффити.
– Ух ты! Это же Белый человек, – удивилась Женька. – Его рисовал один французский трафаретчик. Джером Мэснеджер. Он ездил по всему миру и везде оставлял свой fant^ome blanc.
– Прикольно, – судя по тону, ничего интересного в рисунке Бруно не заметил.
– Ты не понимаешь! Это символ одиночества в большом городе. Есть куча людей, которые специально ищут Белого человека по
Едва Женька произнесла последнее слово, как Белый человек ожил и снял нарисованную шляпу-котелок с нарисованной головы.
– Ни фига себе! – вырвалось у Женьки.
– Ma va l`a! [3] – согласился Бруно.
Словно желая произвести еще большее впечатление, Белый человек ловко подбросил шляпу вверх. Котелок взлетел почти до второго этажа, кувыркнулся пару раз и упал точно на голову своего хозяина. После чего тот подхватил полы пальто и сделал дурашливый книксен.
3
Выражение крайней степени удивления (итал.)
– Вы будете спрашивать или нет? – требовательный голос за спиной заставил Женьку вздрогнуть. Рядом сидел крупный белый кот с синими, как море в рекламных роликах турецких курортов, глазами. На его морде чернело пятно в форме человеческого профиля.
– Агата, это вы?
– А ты знаешь других говорящих кошек?
– Кошек? – Женька красноречиво опустила глаза.
– Могла бы не заметить, – огрызнулась Агата. – Да, кошки поблизости не оказалось. Пришлось брать, что давали.
– О чем мы должны спросить? – пора было менять тему.
– Направление, разумеется. Страпелбел не будет ждать всю ночь.
– Ma che cavolo succede? [4] – Бруно перешел на итальянский.
– Ну, вы даете! Оживили Страпелбела и не знаете, что с ним делать! – Агата потерлась боком о Женькин рукав, оставив на нем с десяток светлых волосков. – Ладно, чеши место Большого удовольствия, а я буду вас просвещать.
– Между ушами чесать? – уточнила Женя.
4
Черт возьми, что происходит? (итал.)
– Нет, на этот раз под подбородком! – кошка блаженно прикрыла глаза и приступила к рассказу. – Французский граффитчик Джером Мэснеджер был необычным художником. Скажем так, он передавал скетчам часть своей жизненной силы. Например, нарисованная им под заказ реклама могла преследовать человека по всему городу, пока несчастный
– Это как? – Заслушавшись, Женька отняла руку от кошачьего подбородка.
– Не халтурь! – Агата сердито приоткрыла один глаз и, дождавшись, когда ее массажист продолжит свое дело, ответила: – Очень просто. Смотришь: нарисованная дверь. Подходишь, толкаешь – дверь открывается, за ней мир, где драконы с великанами не вымерли, а поели всех людей и теперь охотятся друг на друга.
– Такой мир существует?
– Не существует только мышей в шоколаде, да и то еще вопрос, – отрезала кошка. – Поговаривают, что однажды художник нарисовал дверь в страну фей и навсегда покинул мир людей.
Женька с Бруно потрясенно переглянулись.
– Страпелбел – одно из самых полезных изобретений француза, – теперь слова Агаты сопровождал утробный рокот. Не прекращая рассказывать, кошка начала мурлыкать. – Это универсальный указатель. Он появляется перед теми, кому позарез нужно найти что-то очень важное. Стоит прочитать вслух стишок Мэснеджера, и пожалуйста – можно задавать Страпелбелу вопрос.
– Но мне не нужно ничего искать! – удивилась Женька.
– Разве?
– Аэропорт?
– Да ну!
– Таксофон, чтобы отцу позвонить?
– Еще версии.
– Сдаюсь.
– Зачем ты прилетела в Рим?
– Но я и так знаю, где находятся «Уста Истины»!
– Неужели ты на полном серьезе думаешь, что древняя крышка канализационного люка и есть настоящая маска правды?
От волнения у Женьки закололо в боку.
– То есть…
– Задавай вопрос, полиморф, у тебя совсем не осталось времени!
Глава 10
– Куда это ты нас притащил? – возмутилась Владлена, ступая на покрытые инеем деревянные доски.
– Можешь называть это место комнатой для переговоров, – самодовольно усмехнулся Марат и захлопнул кольцо Радужного лассо.
В круглом зале с высоким потолком-куполом возникли семь человек. Четыре мужчины и три женщины. Все они кутались в длинные шубы с широкими меховыми капюшонами. Место, которое глава российской фратрии крыланов назвал «комнатой для переговоров», было ледяной пещерой в горе Маттерхорн на юге Швейцарии. Свет тускло-синих ламп, стоявших вдоль стены, отражался сложным рисунком в неровной поверхности льда. На полу лежали широкие доски. Из-за низкой температуры они не темнели уже много лет.
– А потеплее ничего не нашлось? – сварливо поинтересовалась глава российских депферов. Она ненавидела холод, поэтому ее фратрия кочевала из страны в страну, каждый раз снимаясь с места, едва температура опускалась ниже плюс двадцати. Под выданной Маратом шубой Владлена была одета в узкие кожаные шорты, сандалии с высокой шнуровкой и шелковую белую рубаху с длинным воротником. Даже укутанная в меха загорелая предводительница Людей глубины напоминала капитаншу судна испанских корсаров. Узкий кортик на боку служил подсказкой для непонятливых – эта женщина очень опасна.