Дети Разума
Шрифт:
– На самом деле я вовсе не то собирался тебе сказать. Я пытаюсь понять тебя, честно пытаюсь. Валентина говорит, я очень похож на тебя.
– Ты имеешь в виду настоящую Валентину?
– уточнил Эндер.
– Они обе настоящие, - ответил Миро.
– Что ж, если я похож на тебя, загляни сначала внутрь себя, а потом скажешь мне, что ты там откопал.
Миро задумчиво поглядел на Эндера. Это он серьезно?
Эндер похлопал Миро по колену:
– Честно говоря, я не больно-то сейчас там нужен. Там, снаружи, - сказал он.
–
– Но я верю в то, что верю в них, - произнес Эндер.
– И меня это устраивает. Прошу, не развеивай мои иллюзии. Я еще не успел позавтракать.
– Ты пользуешься удобным случаем, пользуешься тем, что тебя расщепило на три части. Эта твоя часть, изрядно постаревшая, может позволить себе роскошь посвятить себя целиком и полностью жене. И это только потому, что у тебя имеются две молоденькие марионетки, и они идут и исполняют работу, которая на самом деле тебе небезразлична.
– Но она меня действительно больше не интересует, - пожал плечами Эндер.
– Мне все равно.
– Тебе, Эндеру, все равно, потому что об этом, по твоему мнению, должны позаботиться представляющие тебя Питер и Валентина. Только Валентине сейчас очень плохо. Ты не обращаешь внимания на то, чем она занимается. И с ней сейчас происходит то, что когда-то произошло с моим искалеченным телом. В ее случае процесс идет медленнее, но тем не менее она разрушается. Такую гипотезу выдвинула сама Вэл, и Валентина считает, что это вполне возможно. Я тоже с ней согласен. И Джейн.
– Передай Джейн мою любовь. Я очень скучаю без нее.
– Джейн вполне хватает моей любви, Эндер.
Эндера его яростный ответ лишь позабавил:
– Когда тебя поведут на расстрел, Миро, твоим последним желанием будет выпить как можно больше воды. Чтобы твоим судьям пришлось вытаскивать твой труп из огромной лужи мочи.
– Валентина - это не сон и не иллюзия, Эндер, - заявил Миро, отказываясь переходить на обсуждение собственной личности.
– Она - живой человек, и ты убиваешь ее!
– Очень драматично ты все изложил.
– Если бы ты видел, как сегодня утром она выдергивала целые прядки своих волос…
– Стало быть, у нее неплохие задатки актрисы, так я понимаю? Ты всегда был падок на театральные жесты. Не удивлен, что ты так расчувствовался.
– Эндрю, говорю тебе, ты должен…
Внезапно Эндер выпрямился, и голос его легко перекрыл голос Миро, хотя Эндер и не думал кричать:
– Ты мозгами пошевели, Миро. Неужели ты сам решил перепрыгнуть из своего старого тела в эту новую, усовершенствованную модель? Ты что, подумал минутку-другую и сказал:
"Ну что ж, пусть этот тухлый труп разваливается на составляющие молекулы, потому что в новом теле мне будет лучше"?
Миро понял, что он имеет в виду. Эндер не мог управлять собственным отношением. Его айю, хоть она и представляла его глубинное "я", не принимала никаких приказов.
– Я понимаю, что мне нужно, только когда
– И так поступаем все мы, если мы честны сами с собой. У нас есть свои чувства, свои решения, но в конце концов мы оглядываемся назад на свою жизнь и видим, что порой мы пренебрегали чувствами, а большинство наших решений было просто-напросто воплощением решений нашего сердца, которые созрели задолго до того, как мы их осмыслили. Я ничего не могу поделать, если частичка меня, отвечающая за девушку, в чьем обществе ты путешествуешь, вовсе не так важна моей внутренней воле, как того бы хотелось тебе или Вэл. Здесь я бессилен.
Миро склонил голову.
Солнце поднялось над верхушками деревьев. Внезапно скамья осветилась яркими солнечными лучами, и, подняв голову, Миро увидел, что вокруг взъерошенных после сна волос Эндера образовался нимб.
– Интересно, может ли ушедший в монастырь человек быть; шафером на свадьбе?
– как бы про себя пробормотал Миро.
– Тебе она нравится, да?
– спросил Эндер, хотя вопрос скорее был риторическим.
– И тебя беспокоит, что она - это на самом деле я.
Миро пожал плечами:
– Так, корешок на тропинке. Думаю, мне достанет сил переступить через него.
– Но что, если ты мне не нравишься?
– весело поинтересовался Эндер.
Миро развел руки и отвернулся.
– Черт знает что творится, - буркнул он.
– Ты настоящий милашка, - уверил Эндер.
– Наверняка юная Валентина грезит тобой. Хотя не знаю. Мои сны все время об одном и том же: взрывающиеся планеты и гибнущие в огне мои близкие и родные.
– Я знаю, что ты помнишь о нас, Эндрю.
Этими словами Миро хотел как бы извиниться, но Эндер лишь отмахнулся:
– Я не могу забыть этот мир, но могу игнорировать его. Я игнорирую все окружающее, Миро. Я игнорирую тебя, игнорирую те два ходячих воплощения. В данный момент я стараюсь игнорировать все и вся, кроме твоей матери.
– И Господа Бога, - напомнил Миро.
– Господа нельзя забывать.
– Ни на секунду, - подтвердил Эндер.
– Но по сути дела, я не могу забыть никого. Я ничего не забыл. Однако да, я игнорирую даже Господа, если только Новинья не пожелает, чтобы я заметил его. Я превращаю себя в мужа, которого она всегда желала.
– Но почему, Эндрю? Ты же сам знаешь, у мамы всегда были проблемы с головой.
– Ничего подобного, - укоряюще промолвил Эндер.
– Даже если и так…, то это лишь еще одна причина.
– То, что соединил Господь, человек да не разлучает. Я только за, с философской точки зрения, но ты не знаешь, как это…
Миро почувствовал себя ужасно усталым, измученным.
Он не знал, как выразить словами то, что он хотел сказать;
Это, наверное, потому, что он пытался рассказать Эндеру, каково это, быть Миро Рибейра, ведь Миро даже определить свои чувства не мог, не говоря уже о том, чтобы выразить их вслух.