Дети Революции
Шрифт:
Координаты других золотых и серебряных галеонов пока проверяются, как и координаты затерянных городов индейцев и кладов вообще. Координаты индейских городов, после здравого размышления, решил передать в будущем индейским вождям Южной и Центральной Америк. Пока рано, а позже пригодятся как знак искренности намерений при заключении договоров между индейскими и ирландским племенем.
Да-да, индейцы считают ирландцев едва ли не роднёй, очень им импонирует наша клановость, борьба за свободу и особенно — фольклор. Последнее выяснилось недавно и оказалось, что индейцы ищут общие корни и вроде как
Решение по поводу индейских городов спорное, понимаю, так что имеешь право наложить вето. Моя аргументация проста — индейские города в большинстве своём только числятся затерянными, а какие-то посвящённые всё-таки занимаются их охраной. Если же и нет, то индейцы сами вправе распорядится сокровищами предков. Тем более, что если города затерянные, то вынести сокровища втайне от их настоящих хозяев всё равно не сможем, так или иначе пройдём по индейским землям.
— Резонно, — хмыкнул Алекс, — ну да тебе видней, брат. Мне эти деньги не нужны, ИРА… неплохо бы, пожалуй. Но раз в ближайшие годы их всё равно не достать, да и потом только со скандалом, то и не нужно. Лет через пять ирландская община в Конфедерации уже не будет нуждаться в финансовых впрысках со стороны. Да и развращают дурные деньги.
— Кооперативы и кооперативное движение развивается как никогда. Военное положение и тяжёлая экономическая ситуация этому только способствует. Во времена мира и благополучия фермеры не задумываются, что лучше иногда объединить хозяйства и разграничить обязанности. Зачем, если средств хватает для уплаты налогов и сытой жизни?
Теперь же, видя вполне сытную жизнь ирландских вдов и сирот, обеспечиваемую за счёт кооперации, задумываются. Если вдовы, дети, калеки и старики с поддержкой немногочисленных мужчин ухитряются не просто выживать, но и вполне неплохо жить, то в идее кооперации что-то есть!
Да и южный характер, закалённый прошлой войной, вполне способствует идее объединения. Сперва — против общего врага, а потом и на основе взаимной выгоды. Упёртых баранов, стремящихся закуклиться на собственной ферме и максимально обособиться от мира, в Конфедерации мало, это протестантская специфика. Здесь, как ты помнишь, всё больше католики да протестанты из числа вменяемых.
Всё больше сторонников находит Теология, чему я горд и смущён одновременно. Смущён не столько неожиданной славой Апостола, которую считаю совершенно незаслуженной, сколько толкованиями. Общая канва сохраняется в любом случае, но вот толкования порой разнятся сильнейшим образом.
Сам знаешь, брат, виденье белого протестанта отличается даже от виденья белого католика. Когда же толковать Теологию пытаются католики и протестанты из числа индейцев, да язычники из тех же племён, получается очень необычная мозаика.
Решил не оспаривать сиё, объявив что «К Правде можно придти разными дорогами», но стараюсь сглаживать шероховатости. Пока получается, но немного засомневался в дальнейшей судьбе своего творения. Собираюсь созвать конференцию, но опасаюсь излишней экзальтированности отдельных кандидатов — историю с Апостольством ты уже знаешь. Поверь, это тяжёлая ноша, от которой хотелось бы отказаться.
На конференции намереваюсь не только наладить
— Новая волна революционного движения? — Задумчиво спросил Фокадан у фотографии Фреда, висящей на стене кабинета, — а почему бы и нет? Марксизм, анархизм, теология… лишь бы на пользу.
Лекция в университете затянулась допоздна, едва ли не заполночь. Кэйтлин ёжилась, представляя себе рассерженного отца, встречающего блудную дочь.
— Записку я послала, — в очередной раз сказала девочка — впрочем, не слишком уверенно.
— Выпорет вас батюшка, маленькая мисс, — хмыкнул позёвывающий телохранитель, — и прав будет! Лекция интересная… Будь вы чуть помладше, так на плечо вскинул бы, да и унёс. А нельзя уже, вы уже почти на выданье.
Кэйтлин вздохнула виновато, ну что тут скажешь? Прав Майки, как всегда прав. Просто… ну действительно интересная тема!
Хунта слегка исправила законодательство и ныне в Российской Республике можно свободно обсуждать такие крамольные вещи, как множественность Вселенных или теорию Дарвина. Недавно ещё РПЦ могло добиться для лекторов как минимум увольнения, а то и обеспечить пребывание в доме для умалишённых, а тут…Свобода!
РПЦ, поддержавшая мятежников[1] в обмен на обещание о восстановлении[2] патриаршества, промахнулась. Ответ хунты оказался жёстким и очень неприятным для монополиста — объявили свободу вероисповеданий. В рамках традиционных христианских конфессий, куда отнесли и порядка двух десятков ветвей старообрядчества, но всё же… Хоть какой-то выбор.
Ничего, мир не рухнул, а анафема, объявленная хунте, сделала их только популярней. И начала уходить паства… как правило, недалеко, к старообрядцам.
Зато как оживилась научная мысль! Ещё бы, ведь ныне можно обсуждать темы теологические, без оглядки на былого монополиста. Да социальные, в том числе недостатки монахи вообще и Дома Романовых в частности. Столько интересного можно узнать на Свободных лекциях!
— Не зевай, Кэйт, — бросил Майки чуточку издевательскую официальщину, — все уже разъехались.
— Сейчас, — легкомысленно отмахнулась девочка, — мне Дмитрий обещал материалы передать.
— Ну-ну, — нахмурился мужчина, скрестив руки на груди. Дмитрия, увёртливого грека, он недолюбливал. Скользкий тип! Вроде бы постоянно твердит о судьбе несчастной Родины, оккупированной турками, вот только родственники занимают неплохие посты в оккупационной, по сути, администрации. А кое-кто, поговаривают и вовсе — ислам принял.
Это конечно не значит, что сам Дмитрий плохой человек, но… скользкий он. Такие не имеют собственных убеждений, руководствуясь только выгодой. Патриотические речи грека ирландец считал всего лишь попыткой вломиться в чужую Революцию, заняв там пост поудобней.
Дмитрий, подойдя с привычной дружелюбной улыбочкой, которую Майк считал чересчур дружелюбной, плавным движением кинул что-то в глаза ирландцу и резкая боль прервала размышления. Судорожное движение за револьвером… и Майки не стало. Стилет в сердце.