Дети Шини

Ида Мартин

Остановиться я уже не могла. Ничего не видела, не слышала и, наверное, не понимала, в голове точно щелкнуло что-то, предохранитель сорвало, и я изо всех сил вцепилась зубами в чью-то руку, прижимающую красный уголек к чистому, прежде нетронутому, участку белой кожи.

Макс истошно взвыл и, со всей дури, ударил меня наотмашь по лицу. Туман в голове мгновенно озарился искрами из глаз.

И в ту же секунду, кажется, я за щёку ещё не успела схватиться, увидела, точно в замедленной съемке, как тяжелый, с изогнутыми

ножками и высокой кожаной спинкой стул из гостиной, беспощадно обрушивается ему на голову.

Макс тут же повалился на пол и потерял сознание.

Однако за первым ударом последовал и второй, и третий, страшные, сильные, жестокие удары. Стул не переставал подниматься и опускаться до тех пор, пока Старый и Кузя не опомнились и не оттащили, наконец, Амелина.

==========

Глава 38 ==========

Старому пришлось хорошенько двинуть ему, чтобы успокоить, но это было правильно, потому что Амелин совсем потерял над собой контроль, ещё больше, чем я сама.

И то была не дикая обезумевшая ярость, а скорее сомнамбулический приступ или транс, точно его сознание находилось совсем не здесь, а лишь отдавало телу команды "уничтожить противника" и оно, с методичной одержимостью и спокойствием, пыталось их исполнить.

В широко распахнутых глазах ни грамма эмоций, только холод, зияющая пустота и мертвое безмолвие. Выглядело это жутко.

После мощного хука Старого Амелин тихо поплыл, замедленно, как падающая в обморок девушка, осел на руки едва стоящему на ногах Петрову, и отключился.

– Что же вы за нелюди-то такие?
– Кузя иступлено тряс своего друга за плечи.
– Макс, Максик, эй.

Но тот не пошелохнулся, кровь из разбитой головы залила уже пол-лица, белую футболку и закапала пол.

Старый сел и стал щупать на шее пульс.

Настины тихие всхлипывания переросли в истерические рыдания, пьяный Петров только глупо улыбался, в кои-то веки ничего не говоря, а Марков, точно на автопилоте, развернулся, устало добрел до своего матраса и повалился там.

Я подошла к Старому и заглянула через плечо. Макс выглядел неживым.

– В больницу нужно, - сказал Старый.

– А кто за руль сядет? Я в таком состоянии даже из сугроба не вырулю. Ты тоже, - запричитал Кузя.

– Я в любом состоянии за рулем адекват, - неуверенно отозвался Старый.

– Может, всё же скорую вызвать?
– предложил Кузя.

– Связи на два километра нет, - сухо сказала я, - а дорогу всю занесло.

Мы задумчиво замолчали, продолжая разглядывать Макса.

И

тут из коридора послышался гулкий раскатистый стук шагов, и мы резко обернулись.

– Здрасьте, - сказал Герасимов и обалдело застыл в дверях.

– Это ещё кто?
– нахмурился Старый.

Вдруг Настя, совершив невообразимой силы рывок, наскочила на Герасимова. Прицепилась и замерла.

– Что тут происходит?
– Якушин отодвинул Герасимова с прилипшей к нему Настей и вошел в зал.

– Так, значит, вот это ваши альфа самцы?
– хмыкнул Старый, нервно прикуривая.
– Отлично. Пацаны, кто у вас за рулем?

– Ну, я, - отозвался Якушин, всё ещё ничего не понимая и озираясь. Весь промокший от снега он казался сильно уставшим, но по мере увиденного глаза его всё больше и больше округлялись.

– Поехали, - скомандовал Кузя.
– Человека спасать нужно. Тут у вас одни беспредельщики.

– Мы на снегоходе-то еле сюда проехали. Дороги отвратительные, - сказал Якушин.

– Кузина машина зверь - прорвемся, - Старый попытался приподнять Макса.

– Стой, - Якушин быстро подошел к нам, сел на корточки и стал его ощупывать.
– Что случилось-то?

Кузина версия происшедшего не лезла ни в какие ворота, но никто из нас вмешиваться не стал.

Якушин выслушал и понимающе кивнул:

– Этот может. Ладно, поехали, пока живой.

– Так, Валера, подъем, - скомандовал Старый, с помощью Кузи взваливая Макса себе на плечи.

– Я не пойду, - спокойно отозвался Валера.

– Валера, пожалуйста, кончай фигней страдать, ты же видишь, что происходит, - сказал Кузя.

– Я не пойду, - чётко проговаривая каждое слово, произнес Валера.

– Что за дерьмо?
– Старый позеленел от бешенства.
– Убью, гада.

– Валера, - сделал ещё одну попытку Кузя.
– Макс может умереть. Мы должны ехать.

– Без меня, - Валера перевернулся на другой бок.

– Хрен с ним, - взвился Кузя.
– Тут вопрос жизни и смерти, блин, Старый. Поехали.

– Потом убью, - процедил сквозь зубы Старый и со своей тяжелой ношей грузно проследовал до дверей.

Якушин посмотрел на нас и потрясенно развел руками:

– На день оставить нельзя.

А потом коротко бросил Герасимову:

– Поехали.

– Нет, - неожиданно у Сёминой прорезался голос.
– Вы не должны нас бросать. Пожалуйста!