Дети Шини
Шрифт:
И я стала рассказывать всё вперемешку: про пожар, про гопников, про то, как толкали машину, про призрака, охотников и немного, совсем чуть-чуть, про подвал, потому что про это вспоминать совсем не хотелось.
Потом они велели отдыхать и ушли. Я попросила отдать мне мой телефон, но оказалось, что все наши телефоны были переданы в полицию. И теперь, чтобы их забрать, нужно писать заявление.
А это означало, что я не смогу ни узнать о состоянии Якушина, ни связаться с Герасимовым, приезжающем сегодня на поезде, ни позвонить
Благо, человечество придумало Интернет. Я прекрасно помнила, что перед отъездом удалила свою страницу в ВК, но теперь она каким-то волшебным образом была восстановлена, и выглядела как восточный базар.
Сложно сказать, сколько постов успели сделать люди за то время, пока меня не было. В глазах пестрело от всевозможных воодушевляющих картинок, прежних злобных пожеланий из серии "чтоб ты сдохла" и листовок Лизы Аллерт с моей недовольной физиономией.
Самой же последней записью на моей стене был семи минутный ролик "Как мы были Дети Шини", размещенный Сёминой с глупой подписью "ребята найдитесь!".
Так что я тут же ткнула в него.
Странная нарезка из всего, что Петров записывал. Обрывки слов, разговоров, цитаты из Интернета, разрозненные эпизоды. Мрачные, депрессивные тона. Я ожидала чего угодно, но только не такого.
Кристина бросает листки с нашими портретами, а за кадром дикторша замогильным голосом произносит: "Оперативники разыскивают пропавших подростков, ставших известными в сети как группировка Дети Шини".
Жирная белая строчка из статьи:
Они больше не хотят становиться великими героями или сверхлюдьми.
Настя в моей квартире Маркову:
– Шинигами - посредники между сознательным и бессознательным. Между "там" и "здесь".
– Значит "нигде",- отвечает Марков.
Якушин в своём деревенском доме, кидает дрова в топку.
– К чему эти чужие сказки?
– Ключевое слово "чужие", - мой голос с печки.
Наши темные сосредоточенные лица с отблесками огня, надвинутые на лбы капюшоны и шапки.
– Дети Шини, - шепчет Петров, - готовы ли вы восстановить справедливость?
– Нельзя попасть в мир, где есть справедливость или нет насилия, переместиться во времени или заиметь нормального отца, - говорит Настя.
Красная бегущая строка:
Они не в состоянии реально воспринимать мир, а вместе с тем, и адекватно реагировать. Эти дети потеряли ощущение настоящей жизни и настоящей смерти, они зависли где-то посередине.
– Раствориться, исчезнуть, сойти с ума, - говорит Петров за камерой.
– Всё взаимозависимо и взаимопроникновенно, -
Резко очерченная полоска рассвета, яркая и зловещая, раздвигает темноту.
И потом начинается вступление к "Uprising", и мы мчимся с рюкзаками по темной улице, летим на электричку.
Бегущая строчка: "Тварям с фотографий - гореть в аду во веки вечные".
– Организм борется с раздражителями, и в этой борьбе никогда не останавливается, - говорит Якушин.
Во весь экран появляются шрамы Амелина.
– Всё взаимозависимо и взаимопроникновенно, - говорит Настя.
Сумрачно-белая простыня бескрайнего поля. Снег валит густыми хлопьями. Темные силуэты наших спин.
Следующим кадром полная темнота. Только крики. Жуткие крики Амелина тогда, когда его натирали снегом. Появляется едва различимый свет - фонарик на телефоне Якушина.
– Они противоположны, но взаимообусловлены, - произносит Настя.- Как свет и тьма. Как добро и зло. Как мужчина и женщина. Как жизнь и смерть.
Герасимов карабкается на колонну и срывается вниз, Настя варит суп, мы толкаем Жигули, рубим дрова, расчищаем снег, Герасимов вдохновенно музицирует.
За кадром слышится мой жуткий визг - это я бегу от призрака.
Капищенская Леди Гага в объятиях Герасимова, кровавый снеговик с ножом в животе, памятная инсталляция "Дети Шини", белый неясный призрак в глубине коридоров.
Настя с Амелиным, стройные, светловолосые, оба в черных пальто, танцуют танго под бой напольных часов.
Умирающий лебедь Маркова.
Жалкое отребье на полу возле камина.
– Я так устала, - жалуется Сёмина.
– Почему нельзя просто жить?
Сияет ослепительное солнце, сквозь него огромными прыжками мчится лось.
Умилительный заяц, спрятавшийся под еловыми ветвями, белки проворно снуют с дерево на дерево.
Мы валяемся в снегу и смотрим на звёзды.
– Надежды на выживание становится всё меньше и меньше.
– От зверей главное не убегать, им погоня интереснее добычи.
– Люди - не животные. Люди обладают сознанием, интеллектом.
– Люди борются за место под солнцем.
– Это же генетическая память. Всё то ужасное, что происходило с их предками на протяжении веков.
Якушин со сломанным носом и окровавленным лицом в бешенстве колотит по рулю.
Семина на коленях в мансарде. Петров на полу задыхается в пакете. Я привязана к кровати. Испуганный голый Марков в ванной. Герасимов давится глотком воды.