Дети Шини
Шрифт:
– Я поеду прямо сейчас, - я с готовностью встала.
– К сожалению, это тоже не так просто. Сначала придется поговорить с врачом, чтобы они хотя бы на пару дней перестали давать ему лекарства, а то под ними он всё равно ничего не соображает.
– Я могу сама поговорить с врачом.
Она добродушно рассмеялась:
– Спасибо, не нужно. Но я очень рассчитываю, что ты уговоришь его вести себя прилично.
– Конечно, уговорю!
– уверено
– Он же не сумасшедший, только придуривается всё время, а кто не знает, тот его шутки не поймет.
Бабушка с благодарностью посмотрела на меня.
– Я очень рада, что Костя, наконец, нашел себе друзей. Ведь раньше всех избегал, точно прокаженный. Это я по рассказам учителей и одноклассников знаю. Говорили, что некоммуникабельный совсем мальчик. Неадаптированный.
– Слушайте их больше. Вам учителя такого наболтают, им лишь бы ярлык на человека налепить, а одноклассники друг друга в упор не видят. Всё у него в порядке и с коммуникабельностью, и с адаптацией.
– Да?
– её взгляд стал заинтересованным.
– Я ведь сама с ним только знакомиться заново начинаю. Столько всего наверстать и исправить нужно.
– А вот это у вас не получится, - прямо сказала я.
Наверное, вышло немного грубо, потому что во мне бушевало яростное негодование, так что пришлось сразу пояснить.
– Ему семнадцать. Он взрослый. Такое уже не исправляется.
Она согласно кивнула.
– Только очень прошу, не говори ему, что я тебе всё это рассказала, он может сильно обидеться на меня. Я ведь всё ещё надеюсь, что Костик согласиться поехать со мной. Знаешь, в деревне такой воздух, он всё-всё лечит. Даже душевные расстройства. Только из-за тебя теперь он, наверное, ни в какую не поедет.
– А где же его мать? Ушла?
– Нет, конечно. Я ведь не выгоню дочь на улицу. К тому же, Костя всё-таки любит её.
И мы договорились с Костиной бабушкой, что как только она получит согласие от врача, то сразу позвонит.
А напоследок она попросила написать записку, чтобы он поверил, что мы с ней действительно встречались. И это поставило меня в тупик, потому что Амелин всё равно не знал моего почерка.
Да и что я могла написать? "Веди себя хорошо" или "Слушайся врачей"? Меня бы саму от такого стошнило.
Хотела вспомнить какой-нибудь стих, но ничего подходящего в голову не пришло, я же не заучиваю всё подряд, как некоторые. Да и его бабушка стояла над душой с немым вопросом в глазах, следя за каждым движением моей руки.
Пришлось выкручиваться: "I gotta bulletproof heart, You gotta hollow point smile... We had our run away scarves...Got a photograph dream on the getaway mile". Я не была уверена, что не напутала слова, но это должно было сработать.
– Что это?
– с удивлением спросила бабушка, вглядываясь в английские буквы.
– Шифрованное послание, - очень довольная собой загадочно ответила я.
–
– Там всё законно, - честно ответила я.
– Кроме разрывающих пуль.
А когда выходила из подъезда, то в дверях столкнулась с симпатичной хрупкой женщиной одного со мной роста и яркими зелеными глазами, и я сразу поняла, что это Мила.
Молодая и стройная блондинка с длинными вьющимися волосами. Я придержала перед ней дверь, а она сказала "спасибо" и улыбнулась так лучезарно, будто солнечный свет разлился вокруг, в сердце тут же остро кольнуло чем-то теплым, близким и болезненно знакомым.
Кто бы мог подумать, что за такой ангельской внешностью может скрываться настоящий монстр. Мне жутко захотелось сделать ей что-нибудь гадкое, например, плюнуть в спину. Но я удержалась, лишь с силой захлопнув за ней дверь так, что весь первый этаж сотрясся.
Я шла домой в каком-то бессознательном тумане, когда позвонил Петров и позвал встретиться всем вместе. Но я ответила, что не могу вообще никого сейчас видеть, потому что десять минут назад мой мир перевернулся, и теперь никогда уже не вернется в прежнее положение.
==========
Глава 49 ==========
Дни тянулись мучительно долго. Не знаю, сколько их прошло. Три, четыре, неделя, словом, вечность.
Я всё время пыталась себя чем-то занять, но по большей части крутила записи про Капищено, которые выпросила у Петрова, смотрела и проживала всё заново. А когда очередной ролик заканчивался, то даже не замечала, как гаснет экран, и я запросто сижу в темноте и совсем её больше не боюсь.
Мне никто не звонил, ничего не рассказывал, новостей не было. Про Амелина не было, других же событий хватало с головой.
В среду, отчего-то просто посередине недели, в школе появилась Кристина Ворожцова.
Вначале я даже не поверила глазам, потому что она была одета как нормальный человек: в обычную синюю блузку и школьную юбку, и накрашена тоже, как нормальный человек, и волосы просто забраны назад, в обычный хвост. Но потом на перемене ко мне примчалась Сёмина и подтвердила, что это действительно Кристина.
И мы пошли искать Петрова, чтобы рассказать ему, но вместо Петрова натолкнулись на завучиху, она намеренно преградила нам дорогу.
– Девочки, - нахмурившись, сказала она.
– Так что же это получается? Что вы ни в чем невиноваты? И вы не доводили Ворожцову?
– Я же вам говорила уже, - ответила Настя.
– Помните, когда ещё Тоня в розыске была, и полиция в школу приходила. Они же вам мои слова подтвердили.
– Ну, не знаю, - задумчиво протянула завучиха.
– То ты, а то сама Ворожцова. Я с ней сегодня целый урок беседовала с глазу на глаз. Дикая история, я вам скажу. Поразительная. А ведь так по ней и не скажешь. Попрошу учителей, пока вам двойки не ставить. Пока.